Просторная комната, погруженная в таинственный полумрак, была разгорожена ширмами, из-за которых доносилось сонное сопение.
— Здесь у нас Мохнач с господином Легсоном, — еле слышный шепот и легкое движение руки в сторону одной из разгородок, — а там Лиса с госпожой Браннас.
Я чуяла кошку и кота — не оборотней, самых обычных. Кошка пахла кошкой, а кот — не совсем котом.
— Вот тут господин Шлафлос, — Агнета двигалась на цыпочках и говорила теперь одними губами. — Он у нас третью ночь проводит, все уснуть не может как следует, ворочается и ворочается.
За ширмой как раз послышалась возня, скрипы, а следом шумный тоскливый вздох.
Агнета дождалась, когда все стихнет, и закончила:
— Видишь ли, чтобы воспринять волю богов, сон нужен глубокий, такой что из пушки стреляй, не добудишься. А сонный порошок господину Шлафлосу нельзя, здоровье не позволяет. Прошу тебя, милая, помоги ему.
К чему она ведет, было ясно с самого начала. Так что я заранее села в сторонке и обернулась хвостом. Простите, ули, вы очень любезны, но в постель с чужим мужчиной я не лягу!
Разумеется, Агнета моего отказа не приняла. Когда это человек считался с кошкой?
Ули уговаривала меня, называла "кисонькой", "лапушкой" и тихонько подкрадывалась с явным намерением сцапать, а я переходила с места на место, не подпуская ее близко.
Надоест же ей когда-нибудь?
— Зр-ря упр-рямишься, — мурлыкнули из-за ширмы госпожи Браннас. — Смир-рись. Потом понр-равится.
Стало неловко. Да что я в самом деле? Трудно подыграть доброй женщине, которая взяла меня под крыло?
В руки не далась, сама вспрыгнула на высокое ложе и устроилась поверх стеганого одеяла в ногах у господина Шлафлоса. Он что-то проворчал в полусне и перевернулся на бок, не лягнув меня только потому, что я успела отойти.
Агнета ласково поворковала у его изголовья, погладила меня и наконец удалилась.
— Добр-рая, — раздалось ей вслед. — Но стр-ранная.
Я соскочила с постели и вышла осмотреться.
Комната вмещала дюжину таких миниатюрных спаленок, в каждой кровать, тумбочка и вешалка для одежды.
Со стен сонно жмурились резные Свены и Свяны, под их полуприкрытыми веками тлели оранжевым крохотные лучезары. На лаковых ширмах были тонко выписаны сцены из жизни божественных супругов.
Из-за ширмы госпожи Браннас показалась рыжая кошка феранской породы — в меру пушистая, на ушах кисточки. Лиса, надо полагать.
— Чер-рная, — приветствовала она меня, взмахнув пышным, как у белки, хвостом. — Пойдем пр-роведаем.
И кошка нырнула за ширму господина Легсона.
Я не без опаски последовала за ней.
На кровати, точно такой, как у господина Шлафлоса, спал человек, а под боком у него возлежал здоровенный меховой шар с ушками.