Как рассказывает Меган, у нее был один недостаток, которого не было у большинства сестер. Северо-Западный университет был преимущественно белым. Большинство студентов происходили из белой среды. Они не привыкли к межрасовому взаимодействию, и, по ее словам, в одном случае реакция была обескураживающей. Она рассказала Elle Magazine, как ей пришлось преодолевать «закоснелость соседки по общежитию, с которой я познакомилась в первую неделю в университете и которая спросила, живут ли вместе мои родители. “Ты сказала, что твоя мама черная, а отец белый, верно?” - спросила она. Я кротко улыбнулась, ожидая, что дальше может слететь с ее поджатых губ. “И они разведены?” Я кивнула. “О, это понятно”. По сей день я не совсем понимаю, что она имела в виду, но намек был ясен. И я отстранилась: боялась открыть этот ящик Пандоры дискриминации, поэтому сидела подавленная, не раскрывая рта».
Те, кто хорошо знает Меган с детства, знают, что нельзя воспринимать все слишком буквально. У девушки всегда была склонность приукрашивать, делать драму из самых нейтральных событий, и особенно с тех пор, как она стала публичной фигурой. Любит использовать поэтическую вольность, чтобы расставить акценты так, как ей хочется.
Журналистское расследование так и не смогло обнаружить эту расистку из общежития, хотя существуют записи о том, кто с кем жил в одном помещении, вполне вероятно, что эта история скорее сомнительна, нежели является реальным воспоминанием. Ее подруга объясняет: «Вы можете понять, насколько точно воспоминания Меган соответствуют рассказываемой ею истории. Выдумки Мег слишком хорошо продуманы, чтобы быть правдой. Люди просто не действуют так, как она говорит. Как только вы ее узнаете, то сможете сказать, что из этих сюжетов принадлежит Меган, а что произошло на самом деле».
Таких инцидентов, реальных или выдуманных, к счастью, было немного. По собственным словам Меган, ее чувствительность по поводу своей расы преследовала ее от открытой Калифорнии до замкнутого Иллинойса, несмотря на то, что никто не заметил, как это влияло на нее. Поскольку нет относящихся к тому времени свидетельств, что она испытывала реальные расовые проблемы, а ее образ жизни предполагает, что Меган была полностью принята всеми сторонами и действительно процветала так, как не смогла бы ни одна девушка с реальными проблемами, это говорит о том, что она не сталкивалась с какими-либо существенными или реальными предубеждениями. Это также дает понять, что Меган настолько успешно преодолела ту внутреннюю расовую раздвоенность, которая, как она позже утверждала, была ей свойственна и которая не помешала ей достичь всего, чего она хотела. Конечно, мы должны поверить ей на слово, что расовые вопросы оставались для нее внутренним источником дискомфорта. Однако степень ее адаптации также положительно отразилась на однокурсниках в Северо-Западном университете, двое из которых остаются ее друзьями до сих пор.