— Слышь, старуха? — отсмеявшись, позвал он. — Во как благородные-то! Пить ей! Аж шоб переночевать! Да с закуской! А лепестков тебе не надо задарма, девка?
Я даже не удивилась, когда соседний куст зашевелился и из-под него вылез еще один леший. Точнее, лешачиха. Старуха была еще ниже своего спутника и без бороды, а в остальном — точная копия. Такая же лохматая, в листьях и ветках, и балахон как по одной мерке кроили.
— Странная девка, — проскрипела эта бабушка, прищурив на меня один круглый совиный глаз. Сходство усиливал еще и маленький крючковатый нос на морщинистом лице. — Одета не по-нашенски… Откуда такая?
— Издалека я, — даже не соврала ведь.
— Из-за канавы, што ль? — прохрипел леший. — От ить чудеса. Нешто за канавой девки в штанах ходят? Да мальцов на себе возят, что твои кобылы? В проклятых садах что забыла, заканавница? Или ты шпионка? Дык тут разнюхивать неча — пустые сады нынче.
— Нет, не шпионка. — Я вздохнула. Вроде бы нападать эти странные люди на меня не собирались. Но кто их знает? — Мне и правда негде переночевать. Если вы не возражаете, я пойду.
— Куда? — закаркала-засмеялась старушка. — Куда ты пойдешь-то ночью, дурында долговязая?
— Туда куда-нибудь, — неопределенно махнула я рукой в пустоту, осторожно отступая на пару шагов.
— Не гони дурь, девка, — грубо перебил леший. — В проклятых садах сгинешь и мальца загубишь. Нам-то и плевать, да вот…
— Ладно тебе, Луи, не ворчи, — перебила старушка. — Чай, мы не господа и не эти братцы, которые бабу с дитем на смерть без разбору шлют да в колесо суют. Ты, девка, вон к тем кустам иди. Там под корнями яма с сеном. Старый Франк, сталбыть, там жил. Да помер уже неделю как. Не боись, не здесь помер, на стороне. Ничья яма. Ночуй, нам не жалко. Лепесточники люди щедрые, хе-хе.
ЭТЬЕН
Цроп, цроп.
— Крошка, ты чего не спишь?
К когтистым лапкам на краю стола добавилась мордочка и взглянула на меня с укоризненным удивлением: «Хозяин, ночь — мое время. Твой вопрос — к тебе».
Крошка, ты, наверное, права. Ночь — твое время. Может, ты поможешь ответить мне на вопрос: детоубийца я или нет?
* * * * *
…Удивительно, у короля были фаворитки (фавориты — другая история), у королевы — фавориты. Но они любили друг друга и умерли в один день. В день народного гнева. О подробностях не хочу думать, скорее всего, это случилось еще до того, как я покинул башню.
Когда пена схлынула и революция упорядочилась, — например, тех, кто хотел уравнять права возниц и лошадей, подровняли по шею, — вспомнили про наследника престола. В королевском дворце разместили детский приют и он стал одним из его воспитанников. На словах идея была симпатичной — в огромных залах, где развлекался тиран, теперь воспитываются бедные дети.