Что она не в своей тарелке и находится вне зоны комфорта.
Когда Кристоф упомянул, что будет обедать в этом ресторане, я догадался, что его будут сопровождать Гвен и Анастасия — или Джейн, как они ее называют. За последние пару недель они стали близки, почти неразлучны.
Поэтому всякий раз, когда мне нужна информация о ней, мне достаточно задать Кристофу двусмысленные вопросы, и он с радостью на них отвечает. Хотя немного раздражает, что она проводит с ним больше времени, чем со мной.
Ладно, не раздражает. Это нечто большее.
Игра, в которую мы с Анастасией начали играть, должна была заставить меня забыть ее, удалить ее из моей системы и позволить мне, наконец, двигаться дальше, но это только заставило огонь гореть жарче, сильнее.
Вместо того чтобы очистить ее, я высекал ее в себе, ища каждый момент, когда я могу мельком увидеть ее. Даже если она просто проходит мимо.
Это снова та нездоровая одержимость, отсутствие контроля, с которым я боролся всю свою жизнь.
И я действительно планировал продолжать бороться с ней, отвергать ее и держать эту чертову навязчивую идею в тайне.
Но это было раньше.
До того, как я вошел в ресторан и увидел, как она направилась в туалет, только она долго не выходила.
И тогда я последовал за ней и стал свидетелем того, как гребаный мудак схватил ее за горло и начал душить. Я соврал, что снимал все это, потому что в тот момент, когда я увидел, что кто-то причиняет ей боль, моей первой мыслью было освободить ее и набить морду двум ублюдкам, которые сейчас смотрят на меня.
Один из них выше и шире, одет в сшитый на заказ костюм и очки в черной оправе. Он молчун, который не говорил и не предпринимал никаких действий во время всего этого испытания.
Другой намного меньше, худощавый, но все еще сильный, потому что он без труда поднял Анастасию за воротник ее рубашки.
Он также тот чертов онанист, заставивший меня задуматься о лучшем способе убийства. Никто не тронет Анастасию и не останется безнаказанным.
Никто.
— Кто ты? — спрашивает более худой с акцентом.
Русский? Восточный европеец?
— Ее адвокат. — я крепче прижимаю к себе Анастасию, которая трясется еще сильнее, чем несколько секунд назад. — Вы только что совершили физическое нападение, и я не только арестую вас за это...
— Эта мелкая...
Он бросается ко мне, его лицо напряжено с намерением насилия. Я быстро толкаю Анастасию за собой, готовый к удару его сжатого кулака.
Еще один штурм, чтобы затащить этого ублюдка на дно.
Но прежде, чем он успевает добраться до меня, другой мужчина хватает его за руку, и худощавый тут же останавливается. Он тяжело дышит, его кулаки все еще сжаты, а один только его взгляд готов разрезать меня на части.