— Хм. Такая ахуенно мокрая. Обещание грубого секса возбудило тебя, красавица?
Она ничего не говорит, но я получаю ответ, когда ее соки покрывают мои пальцы и стекают между ее бедер.
— Скажи мне, что ты сегодня принимала противозачаточные.
— Я на уколах.
— Спасибо, блядь.
— Ты не собираешься... использовать презерватив?
Она пытается повернуть голову, но я держу ее.
— Теперь, когда я попробовал твою киску без защиты, я не собираюсь возвращаться к использованию барьера.
Я хватаю ее запястья и фиксирую их у нее на пояснице, затем использую их и свою хватку на ее затылке как рычаг, входя в ее узкое тепло одним безжалостным движением.
Блядь.
Я пришел сюда с обещанием насилия, даже мести, но в тот момент, когда ее стенки сжимаются вокруг меня, я словно выхожу на другой уровень существования.
На тот, где существуем только мы двое.
Она стонет, и звук обрывается, когда я выхожу до упора, а затем вхожу сильнее, на этот раз так же яростно, как мои тени.
Мои пальцы сжимаются на ее шее, и я вхожу и выхожу из ее киски со скоростью, на которую даже не знал, что способен. Небрежные звуки ее возбуждения заставляют меня продолжать и продолжать, а шлепки плоти о плоть раздаются по квартире.
Я трахаю ее как безумец, от которого нет лекарства, будто это последний секс в моей жизни, будто она мой приз, и я должен получить ее в последний раз.
Секс никогда не казался мне таким грубым, мокрым... чертовски первобытным. Да, я всегда любил грубость, но никогда до такой степени, чтобы не хотелось останавливаться.
Я хотел находиться внутри девушки вечно.
Эта мысль дает мне паузу, но только на секунду, прежде чем я снова начинаю погружаться в нее.
Быстрее, дико, пока она не сползает на пол, а моя хватка единственное, что удерживает ее на месте.
— Ты такая чертовски узкая, моя маленькая обманщица. Эта киска создана для меня, не так ли?
Она издает нечленораздельный звук, и я повторяю:
— Эта киска моя, не так ли?
— Н-нет...
Подушечки пальцев впиваются в ее затылок.
— Ты только что сказала «нет»?
— Ты... не... владеешь мной...
— Это, блядь, так?
Я ускоряю темп, проникая в нее так быстро, как никогда раньше, пока ее хныканье и стоны не обрываются. Пока ее маленькое тело не окажется полностью в моей власти — или в отсутствии таковой.
— Вот в чем дело, моя маленькая обманщица. Ты действительно принадлежишь мне, мне принадлежит эта киска и все остальные твои входы. Чем дольше ты будешь отрицать это, тем сильнее я буду трахать тебя.
— О, черт..., — ругается она, ее стенки сжимаются вокруг меня. — Нокс... Нокс... о, черт... я... не могу этого вынести...