Да, я только что кончил в нее, но вид моей спермы, вытекающей из ее киски, дразнит мой член для еще одного раунда.
Но дело не в этом.
Я пришел сюда не для того, чтобы трахаться несколько раз и даже не для того, чтобы потрахаться вообще. Я здесь для того, чтобы Анастасия перестала смотреть на меня, чтобы она перестала быть настроенной на меня, когда у нее нет никаких дел.
Она поворачивается и медленно встает на колени, затем смотрит на меня сверху. Мой член дергается при виде ее обнаженности. На ее бледной коже виднеется несколько красных следов от того, как я держал ее — вокруг шеи, на запястьях и на кремовой плоти ее грудей. Ее соски покраснели и набухли от моей атаки. Ее губы тоже. Они припухли и так и манят меня погрузить свой член между ними.
Но что меня действительно заводит, так это выражение ее глаз, удовлетворение в них, чертово удовольствие, которое она не стесняется показывать.
Потому что мы совместимы, она и я. Другие девушки не оценили бы грубость и грязный секс, но моя Анастасия получает от этого удовольствие.
Подождите. Моя?
С каких, блядь, пор я начал думать о ней в таком ключе?
Мне нужно уехать домой и вычеркнуть эти раковые мысли из головы.
Это секс.
Только секс.
Я не успел сделать и шага, как она спрашивает:
— Не хочешь перекусить?
Я должен повернуться и уйти. Должен проигнорировать этот взгляд «возьми меня» в ее глазах или надежду в них. Если бы это была любая другая ситуация, я бы лично подавил эту надежду.
Но я этого не делаю.
Я иду против своих принципов еще раз и остаюсь.
И на этот раз тени не имеют права голоса.
Глава 19
Анастасия
Кажется, я сделала что-то не так.
Потому что напряжение, витавшее в воздухе последние полчаса, просто душит.
Даже больше, чем когда он трахал меня на полу, лицом вниз, и заставил кончить сильнее, чем когда-либо.
Без презерватива.
Снова.
Но почему-то это меня не злит. В глубине души мне нравилось ощущение его горячей спермы внутри меня и трение его кожи о мою.
На самом деле, мне это так нравилось, что я, возможно, была немного одержима этим. И его грубым доминированием.
И коварным животным сексом.
И вообще всем, что с ним связано.
Но это неправильно. Я не должна быть настолько одержима им, что не могу выбраться из его ловушки.
Даже сейчас я не могу перестать смотреть на него, на его широкие плечи, обтягивающие рубашку. Но это не единственное, что обтягивает рубашку; еще его выпуклые бицепсы, грудные мышцы и даже живот.
Волна жара убивает фей в моем животе, и я сжимаю бедра, задерживая все ощущения, которые пытаются вырваться наружу.
Я натянула толстовку ранее, но не смогла найти трусики, поэтому я голая, и это кажется таким откровенным. Уязвимым, даже.