Рафаэль, испорченный ты болван, какого черта ты наделал?
Я взяла ее бутылку и отпила из нее. Мне нужен был алкоголь для продолжения этой истории. На вкус коктейль был мерзким. Но я все равно проглотила напиток.
— И как все прошло?
— Он заменил меня.
— Он что?
— Он нашел другую девушку, ростом семь футов, с грудью размером с дыни и ногами от ушей. У нее обесцвеченные светлые волосы длиной до задницы, и вот такая талия! — Она коснулась своими когтями друг друга. — Они помолвлены.
Из всех глупых, идиотских вещей…
— И он привел ее сюда?
— Она сидела на стуле прямо здесь. — Она указала на стул. — Теперь подумываю сжечь его.
Андреа любила Рафаэля, как птицы любят небо, и еще минуту назад я бы поклялась, что он бросился бы в огонь ради нее.
— Ты треснула его?
— Не-а. После того, как он сказал мне, что лучшее качество его новой возлюбленной — это то, что она не я, ничего не имело уже значения.
— Она оборотень?
— Человек. Не воин. И не особо умная. — Фальшивая веселость испарилась из ее голоса. — Я знаю, что ты скажешь — я сама виновата.
Хотела бы я знать правильные слова.
— Ну, ты вроде как ушла из его жизни. Ты на время сбежала и из моей жизни. Но все равно он засранец.
— Да, да. — Андреа отвернулась.
Рафаэль был избалован. Он был красив, его ценила и мать, и клан Буд в целом, но он никогда не был злым или жестоким. Он также был и альфой клана. Рафаэль должен был точно знать, какому риску он подвергается, приводя другую женщину и демонстрируя ее Андреа. Должно быть он сделал это, чтобы спровоцировать ответную реакцию. В следующий раз, когда мы встретимся, я разобью его лицо в бифштекс.
И все же я не могла поверить, что в его безумии нет никакого смысла. Он преследовал Андреа несколько месяцев и завоевал ее. Возможно, во всем этом крылась какая-то глупая попытка заставить ее преследовать его.
— Собираешься бороться за него?
Андреа уставилась на меня, как на сумасшедшую.
— Ты будешь бороться за него или планируешь лечь на спину и смириться?
— Кто бы говорил. Сколько времени у вас с Кэрраном ушло на то, чтобы нормально поговорить после той неразберихи с ужином? Три недели или скорее даже месяц?
Я приподняла бровь.
— Это другое. То было недоразумение.
— Ага.
— Он привел сюда свою новую пассию после того, как ты позвонила ему с предложением мира. Разве это не пощечина?
— Нет нужды объяснять это. Я и так знаю. — Андреа зарычала.
— Так что ты собираешься с этим делать?
— Я еще не решила.
Возможно, она считает, что Рафаэль не стоит того, чтобы за него бороться. Но однажды, когда мне было очень плохо, Андреа поделилась со мной, что общение с Рафаэлем исцелило ее. Она сказала, что только он способен собрать ее по частям, когда она чувствует себя разбитой. Но, теперь все осколки попадали, и Андреа пытается починить себя сама.