— Но пары алкоголя гасят пламя, — говорит он, нахмурившись. — Это может дать тебе чувство «контроля», чтобы ревновать к группе студентов, но делает тебя уродливой. Твоя власть надо мной. В это дело? Твое чувство власти? Сила, которую ты хочешь, заключается в твоем желании владеть и овладеть мною, в том, где ты уязвима и неуправляема. Сегодня ты дала мне кое-что, Ава. Нечто большее, чем оргазм. Я собираюсь вернуться в бар, попрощаться, поехать домой и дрочить на страницы. «Образно».
Теперь я чувствую себя глупо. Он прав. Я испортила такой сексуальный момент.
— Прости, что я приревновала.
— Не извиняйся. Я понимаю ревность. Знаю, когда она вонзает в тебя свои иглы, и не хочет отпускать. Но это убивает отношения. Разрушает их. Заверения, которые ты хочешь, — это слова, которые я могу дать, но, в конце концов, это просто слова. А обещания, как и правила, часто бывают нарушенными.
Острая печаль поселяется в моем сердце. Логан может быть таким теплым в один момент и таким холодным в следующий. Но холод ли это, на самом деле? В его словах правда. С этим не поспорить. Но я хочу этого. Я хочу знать, что он мой. Весь.
— В данный момент я могу заверить тебя в одном, Ава, — говорит он. — На всех моих презервативах написано твое имя.
— Неужели?
— Да. На каждом пакете из фольги написано крошечное «А–В–А».
— Ты серьезно наклеиваешь этикетки на презервативы?
— Это помогает сосредоточиться. — Он подмигивает, но я не могу понять, шутка это или нет. — Я уже говорил, что предпочитаю качество количеству. И никто здесь не сравнится с тобой, Ава. — Он наклоняется и проводит губами по моим вискам. — Тебе от этого легче?
Я киваю, чувствуя, как его мягкие губы скользят по моему лбу.
— Мне больше никто не нужен, — говорит он. — Я хочу тебя.
— Я тоже хочу тебя.
Он целует мои веки и переносицу.
— Мы должны вернуться. Всем будет интересно, где мы так долго пропадаем.
Он прав, Руби может послать поисковую группу в любую минуту.
— Когда я увижу тебя снова? Одного. Голого.
Я слышу, как у него перехватывает дыхание, и обнимаю его. Притягиваю к себе и чувствую, как он снова возбуждается.
— Видишь, что ты делаешь со мной? — Шепчет он.
— Я могу сделать больше, — говорю с намеком.
— Только не сегодня. Мне нужно писать. — Я ослабляю объятия. Я должна уважать его потребность творить.
— Ты на утро занимала студию? — говорит он, напоминая о моих собственных творческих приоритетах, которые кажутся размытыми, когда я с ним.
Я киваю.
— Пойдем, — говорит он, беря меня за руку.
— Может, по отдельности?
— Хорошая идея. — Он достает сигарету и засовывает себе в рот. — Иди первой.