Однажды мы с Гошей стали свидетелями битвы в воздухе между черной вороной и белой чайкой. Но это не было сражение добра со злом, как можно было бы вообразить. Не знаю, на чьей стороне был Гоша, а я переживала за ворону. Это было сражение двух злобных хищников; что уж они не поделили, так и осталось загадкой, но мы глаз не могли оторвать от того, как они атаковали друг друга, нанося удары клювами, лапами, крыльями.
Победителем, как ни странно, вышла ворона, хотя она была чуть ли не вдвое меньше чайки, которая решила убраться позорно подобру-поздорову, пока ее не поранили еще больше. Ворона же удалялась с горделиво поднятой головой, и как победитель, и потому что понимала, что на нее смотрим мы, зрители. Умнейшая птица!
А в другой раз страху натерпелись уже мы, все трое, я и мои попугайчики. Я рисовала в комнате, сидя у двери, выходящей на террасу, а птички были снаружи. Вдруг за окном мелькнула большая тень и сверху на клетку опустился огромный сокол-сапсан. Мои птички от страха посыпались камнями на пол. Я замерла на одну секунду в нерешительности, что делать?, такая серьезная птица может одним ударом клюва отсечь палец, не говоря уже о ее когтях, те запросто порвут всю руку.
Сокол тем временем со знанием дела осматривал клетку и искал возможность проникнуть внутрь. Но, надо было спасать моих птах! и я открыла балконную дверь. Сокол прекрасно меня видел, однако и глазом не повел в мою сторону, а продолжал свое дело. Я вышла наружу и протянула к нему руку. Он поднял на меня глаза и ждал. Вот это выдержка, подумала я! Птица знала и свою силу, и мои скудные возможности тоже.
Моя уверенность таяла, но я все же придвинулась ближе и помахала рукой. Вы не поверите, но я видела что сокол думает про меня, – “вот ведь надоедливая, как муха!”, – и выпрямился во весь свой соколиный рост. Он нисколько меня не боялся, нет, это я его опасалась и умоляющим голосом попросила, – “ну пожалуйста, улетай!”. И тогда он меня послушал, правда, очень нехотя расставаясь со своей добычей.
Я же схватила в охапку клетку и внесла в комнату, а мои попугаи все это время сидели на полу ни живы, ни мертвы. Меня же раздирали противоречивые эмоции – и нешуточное беспокойство как они переживут этот стресс, и восхищение такой гордой красивой птицей.
Гоша с Ванюшкой еще долго в этот день приходили в себя и постоянно оглядывались на небо, откуда прилетело чудовище. И следующим утром, когда я стала выносить клетку наружу, на их лицах отразился такой страх, что мне пришлось накрыть ее сверху тканью, чтобы закрыть небо. Так они чувствовали себя в безопасности.