Опускает голову на мою грудь, и я не раздумывая, нежно касаюсь его мокрых волос, даря незатейливую ласку. Влад вздрагивает всем телом, поднимает на меня взгляд, и я вижу как там, на дне его зрачков происходит борьба сердца, разума и проклятой ревности. Вздрагиваю, когда понимаю, что разум и сердце проигрывают, и на лице моего мужа появляется вновь скучающая маска, полная вселенского безразличия. Мне в один миг стало так холодно, и одиноко, что я поежилась под его вспотевшим горячим телом. Влад поднимается, совершенно не стесняясь свой наготы, садится к стене, и смотрит на меня.
–Собирайся, через час у нас самолет. Надо еще заехать купить тебе что – нибудь из одежды, я порвал твое бля*ское платье.
– И это все что ты можешь мне сказать?– я привстала, глядя на него.
– И не надейся! Мне есть тебе много чего сказать, но сейчас у меня нет настроения, в очередной раз воду в ступе толочь. Дома у меня есть для тебя сюрприз. Надеюсь, он развяжет тебе язык.
Влад
Наверное, человек может вынести ровно столько, сколько ему отмеряно. Я в этом уверен, как никто другой, но все же то, что произошло, выбило меня из колеи настолько, что хотелось жрать землю. Послать всех к х*ям, спрятаться в раковину цинизма, равнодушия и пустоты, что бы там, впервые в жизни, смаковать свое горе, остаться один на один со своей исковерканной жизнью.
Я сломался даже не тогда, когда увидел эту сучку в недвумысленном положении, а только сейчас, когда смотрел в правдивые, невинные, доверчиво распахнутые глаза, расплавленного золота. Ее проклятущий взгляд, сломал во мне все стены, которые я выстроил у себя в душе, что бы снова смести к чертям мои собранные по крупицам, жалкие крохи душевного равновесия. Как можно ТАК смотреть? Неужели в ее продажной душонке не осталось ни крупицы гордости, или чувства собственного достоинства?
Глаза полные боли и душевной горечи прошивали похлеще дефибриллятора, и, в конце концов, пришел к выводу, что мне как ни крути с этим жить. На какой-то краткий миг испытал даже удовольствие от ее боли, хотелось накормить ее ею сполна, чтоб выворачивало наизнанку, вместе с внутренностями. Хотелось пить ее снова и снова, огромными жадными глотками, захлебываясь мнимым удовлетворением, заполнить выжженную пустоту внутри.
Я не мог без нее, стыдно признаться, но не мог, каждую гребанную секунду мне необходима была ее доза боли, раскаяния и вины, которых я бл*ть не мог найти в ее глазах. Там было столько всего, даже всплески жгучей страсти, так необходимые мне всего каких- то несколько дней назад, а теперь эта смесь вызывала только лишь отвращение. Но и этот факт не умалил моего безумного к ней притяжения. Моей одержимости этой шлюхой.