Она
Наркотическая эйфория не спеша струилась по венам, заставляя улыбаться и почти любить себя. Любить жизнь. В эти редкие моменты эфемерного счастья хотелось продолжать жить. В этих теплых и легких полетах не было никого кроме ее самой. В эти промежутки, когда она ускользала от реальности и забывала обо всех. О Савко, Инге, Анхеле, и о нем. Он опять ее использовал. Дал надежду, а потом выбросил ее обратно в то дерьмо, из которого и вытащил.
Уже в который раз она осознавала, что мир прогнил до самой корки его, до малейшей незначительной детали своего существования. Как бы ей хотелось родить в другом мире, там где нет зла, где не надо принимать решения и нести за них ответственность. Она сколько себя помнит, столько и совершала непростительные оплошности, одну за другой, что в итоге и привели ее к Савко. А потом… А потом от нее уже ничего не зависело. Но ее это в некотором роде устраивало. Всегда кто-то принимал за нее решения. Пусть и не самые нравственные, и далеко не самые правильные.
Сегодня она гуляла. У нее еще остались те крохи денег, которые он ей заплатил. В душе поднялась волна боли и злости. Как прекрасно хоть на миг почувствовать себя кому-то нужной, и как больно потом осознавать что это только плод твоей больной, исковерканной жизнью фантазии. Засмеялась, дико извиваясь на танцполе. Как же она могла поверить, что кто -то может заинтересоваться шлюхой? Тем более он!
Горечь погнала соль из ее глаз, и она даже не потрудилась их спрятать.
Так они и орошали ее лицо, стекая черными густыми потоками, мешаясь с тушью.
Внезапно накатила дикая усталость. Сегодня она твердо решила не подниматься наверх. У нее остался еще один свободный вечер, точнее ночь, и она решила провести ее где угодно, только не здесь. Завтра кабала рабства вновь сомкнется на ее шее, но это будет завтра. А пока она хотела пить свободу жадными глотками, напиться ею так, чтобы не свихнуться потом, живя комнатным растением ублажая всех подряд по щелчку.
Пошатываясь, вышла на улицу и не спеша побрела вдоль тротуара, не обращая ни на кого внимания.
Шаги за спиной она не расслышала, даже когда он дернул ее за руку, она удивленно перевела взгляд сначала на руку, потом на ее хозяина. И даже когда почувствовала укол в основании шеи, реальность ее еще не настигла, она лишь с улыбкой продолжала смотреть в наливающиеся кровью глаза незнакомца. Затем сознание ее покинуло.
Из окружающей ее тьмы белым пятном проступило лицо, искаженное безумной гримасой, так выглядят больные люди. Их можно различить по особому лихорадочному блеску глаз. Она за последний год столько повидала подобных глаз, что безошибочно научилась их распознавать. И сейчас, в этих глазах она видела свою смерть. Она хотела закричать и не могла, завороженно глядя в эти глаза. Он чуть склонил голову, наблюдая за ней без злобы или удовлетворения, скорее с интересом. Несколько раз втягивал носом ее запах, словно дикий зверь в попытке взять след по запаху. Он нюхал волосы, шею руки, рыча от злости и негодования.