Потом притих, словно раздумывая с чего начать, и усмехнувшись извращенной улыбкой, взмахнул рукой, продолжая наблюдать, как из нее уходит жизнь, как будто не хотел пропустить того момента, когда человек вдруг становится ничем. Когда она станет лишь телом, обезображенным очередным маньяком. Останками.
Она нашла в себе силы усмехнуться этому слову, внезапно пришедшему на ум. Останки чего? Ее дурацких надежд, нелепой жизни. Жизни, которую она так беспечно пустила под откос, благодаря собственной глупости и беспечности. Достойный конец ее недостойной жизни.
Вкус собственной крови осел аскомой на зубах и губах, но она вновь отказывалась верить, что все это происходит в действительности. Так много в ее жизни было придуманного, ненастоящего, что теперь собственную величайшую трагедию она отказывалась принимать всерьез. Из настоящего только эти глаза, в которых она читала свою смерть. И тут другая мысль пришла ей в голову, едва не рассмешив: сегодня, сейчас сбылась ее мечта – она наконец-то стала той, кем хотела быть все эти долгие годы. Настоящей. Обнаженной в своем лучшем проявлении. Невероятная насмешка судьбы. Плата за никчемную жизнь. Ей захотелось кричать теперь уже не от боли, а от дикой, испепеляющей жалости к себе. «Я не хочу! – в отчаянии подумала она. – Еще есть время, я все смогу, все успею, лишь бы сейчас, сию минуту не превратиться в бесчувственное ничто!»
Она пыталась ползти, ей казалось, она прикладывает неимоверные усилия, чтобы сделать несколько движений и уйти от его глаз, но на самом деле все так же лежала, замерев в позе эмбриона. И вдруг – это движение ей далось совсем легко – ее взгляд переместился вниз, и она увидела свои окровавленные руки и собственные внутренности на бетонном полу. Крик ужаса замер в ее горле, она зажмурилась и мысленно зашептала как молитву: «Скорее, скорее умереть».
Он бился в дикой ярости, сгорая в собственном безумии. Как он мог так опростоволоситься? Сначала он возликовал, когда увидел, как она вышла совсем одна и пошла вдоль тротуара. У него шумело в голове от сильнейшего выброса адреналина , и руки в предвкушении ходили ходуном.
Даже когда тащил ее до ближайшего подвала, дико озираясь по сторонам, предвкушая сладкую месть, ничего не понял. Сейчас он выл как обезумевшее дикое животное, даже не попробовав вкуса крови, бившейся на полу жертвы.
Не она! Это НЕ ОНА!!! Не тот запах, не тот цвет глаз. Все не то. Лишь оболочка. Картинка. Как отражение, но только пустое, бесполезное. Когда он это осознал, разум покинул его, и тьма завладела его сущностью. Он так и пролежал до рассвета на бетонном полу, со злостью глядя в распахнутые безжизненные глаза жертвы.