Белый будто понял – это все. Не будет больше никаких разговоров «по душам» и неловких, двусмысленных ситуаций. Он не расстроился, по крайней мере, так казалось внешне. Угадать, что творилось у парня в голове, не представлялось возможности. Взгляд его оставался как прежде невозмутимым, поведение тоже не менялось.
А вот с Хоуп началось твориться нечто невообразимое. Куда бы она ниотправилась, что бы ни делала. Белый не шел из головы, а вопрос «Каково это – быть с ним?» пульсировал в висках, не позволяя думать ни о чем другом.
«Я с этим Белым с ума сойду! – злилась Хоуп. – Он мне что, в чай приворотного зелья подлил? – спрашивала и тут же ругала сама себя за глупые предложения. – Ерунда! Просто он постоянно торчит рядом, вот я и привязалась…»
На занятиях в Клубе она так погрузилась в себя, что весь день игнорировала Алсу. Та особенно не расстроилась, сама витала в облаках, за что регулярно получала замечания от Аапти, пока, наконец, не отпросилась выйти. Хоуп недовольно хмыкнула – что за детский сад? И вообще, зачем Абашевой отпрашиваться? Опять таблетки у Аарси тырить собралась что ли? Вот ведь наркоманка малолетняя…
Чертовы таблетки! В блондинистой голове Хоуп созрела неожиданная идея – ей самой они сейчас не помешали бы. Они ведь, кажется, вызывают эросны с царем Маду в главной роли? Хе-хе! Хоуп даже руки потерла. Отличное средство, чтобы забыться и перестать думать про Белого. Просто прекрасное средство! План готов: после занятий она попросит у наставниц заветное колесико и насладится ночью любви по полной.
Хоуп улыбнулась сама себе, довольная найденным решением проблемы, и тут в коридоре раздались грохот падающих камней и дикий вопль. Кричала Абашева. Орала так, будто ее режут живьем.
Что тут началось! Девушки заохали, повскакивали со своих мест, кто в страхе, кто с любопытством. Аапти жестом велела воспитанницам оставаться на местах и двинулась в коридор. Хоуп не послушалась приказа, оттеснила наставницу и выскочила из аудитории первой.
Представшая взгляду картина выглядела очень странно. Посреди коридора валялась груда выпавших из стены камней, перемешанных с кусками застывшего связующего состава и раскрошенной в пыль штукатурки. Белая взвесь клубилась в воздухе, оседала на шкуры двух тигров и шевелюру Алсу, отчего казалось, что та вмиг поседела.
Тигры ворчали, раскидывали в стороны обломки, взволнованно обнюхивали что-то, лежащее под каменой кучей. Алсу орала. Вернее, уже не орала, а тихо шипела, как проколотая покрышка, указывая пальцем перед собой:
– Абашева! Живая? – Хоуп налетела на нее пантерой и принялась трясти за плечо. – Ты что тут устроила? Зачем стены крушишь?