На занятиях я старалась отвлечься от мыслей, но не выходило. Даже привычно интересное (чего уж там отпираться) занятие любви не вызвало у меня должных эмоций. Слушала я невнимательно, без энтузиазма, и когда по окончания меня сурово окликнула Аарси, я решила, что она собралась сделать мне выговор за недолжное усердие, но все оказалось хуже. Гораздо хуже.
Когда девушки покинули зал, меня попросили остаться. Меня и Амбис.
– Сядьте, – безэмоциональным голосом произнесла наставница Аарси и кивнула благородной головой на подушки.
В этот момент женщина выглядела совсем тонкой и сухой, словно вырезанная из бумаги фигура для театра теней. Черный шарик ее пучка блестел, как масляный, а длинные, до плеч, серьги плавно качались.
– Итак, – начала наставница, – последнее время ваше поведение стало…хмм, – он она секунду задумалась, подбирая нужное слово, – недопустимым.
Мы с Амбис переглянулись. Взгляд генеральской дочки как и прежде оставался холодным и высокомерным.
– Из-за драки, – начала я, собравшись наябедничать на ненавистную девицу, из-за которого теперь могло попасть и мне, но вовремя остановила себя. Чистая совесть все же приятнее желанного отмщения. – Простите.
– Простите, – эхом повторила за мной хитрая Амбис.
– Прощаю, – сдержанно кивнула Аарси, – но это не меняет сути дела. Наши наблюдения показали, что в последнее время вы обе ведете себя излишне агрессивно и несдержанно. Такое бывает, когда организм неверно реагирует на употребление таблеток любви.
– Чего-чего? – не удержалась от вопроса я, почуяв неладное.
– В ближайшее время вам не будут выдавать таблетки для вашего же блага. Это все, – круглый пучок вновь качнулся в такт с серьгами. – А сейчас отправляетесь к доктору, он проверит ваше состояние, чтобы сделать соответствующие выводы и прописать успокоительное…
– Вот, черт, – рычала себе под нос я, покидая учебное помещения и направляясь в больничное крыло.
– И не говори, – кивнула идущая рядом Амбис.
Уже прогресс. Мы с шли рядом с заносчивой одногруппницей, впервые соглашаясь друг с другом, – неплохо для начала. При всем моем негативном отношении к этой пижонке, я всегда придерживалась старого правила – «худой мир лучше доброй ссоры».
Медик – древний старик, беловолосый и почти черный от загара, долго обследовал нас с помощью огромной просвечивающей до кишок капсулы. Как и следовало ожидать (по крайней мере, в моем случае) – никаких новых особенных расстройств (кроме тех, что имелись раньше) в организме у меня не нашлось. В результате всего процесса дедок и заявил, что он бы, конечно, от таблеток любви нас не отстранял, но раз наставницы беспокоятся – пока от сладких снов нам придется воздержаться…