- Более чем, - усмехнулся Артемий, - а ты молодец! И Ивана усыпила, и Никитке нос вылечила. И ведь не побоялась же к раненому медведю подойти. А вдруг бы он тебя задрал и в лес убежал?
- В смысле "задрал"? Убил, что ли? - Лиза не верила своим ушам.
- Ну да, от боли человеческий разум может и отключится, - сказано это было так спокойно и обыденно, словно речь шла о чем-то не значащем, как укус комара, например, - совсем-совсем не страшно было к медведю подходить?
- Нет. Да и не видела я перед собой медведя, - выдала вдруг Лиза со вздохом, - только боль его чувствовала.
- Лиза, спасибо тебе! - услышала она вдруг голос Никиты из-за спины Артемия, - а то мотался бы я сейчас по лесу голодный, пару дней, пока нос не заживет.
- Голодный? Пару дней? - Лиза смотрела на Артемия.
- Ну, да. С таким то носом ни охотиться, ни в тело человека вернуться. А ты вот так, на дороге, да ещё и без отвара...
- А почему по лесу бы мотался? Он, разве, не может домой вернуться? Ну, к своим... Ой! - вырвалось у Лизы, когда из-за спины Артемия показался голый по пояс Никита.
- И ничего бы ты не мотался голодным по лесу! Не самая сильная боль, голову бы напряг и дорогу бы в лесную избушку вспомнил бы. Она для этого там и стоит, и запасы еды для этого же в ней и обновляются. А там и вода, и еда, и одежда, всё есть. Но да, дня два, а то и три ты бы там провалялся, как раз к празднику бы и очухался! - сказано это было тоном учителя своему нерадивому ученику, - и нет, Лизавета, не может. Его в первую очередь свои же и не подпустят, как бы жестоко это не звучало. Раненый медведь - это в первую очередь раненый зверь, а уж потом сват, брат, муж. А дома дети. Для голодного зверя - это легкая добыча.
- А как же вы вылечиваетесь?
- А никак! Само заживает. Травница у нас своя есть, вот она растворы варит и в ту избушку и относит, когда надо. Но вот так не шепчет. Я ни разу не слышал от неё. Да и стара она уже стала, пост свой внучке передавать в пору, да та в город укатила. А заживает у всех по-разному: у кого-то долго и тяжело. У кого-то, вон, как у Василия, рваные раны так и остаются напоминанием, - кивнул Артемий в сторону мужчины с травмированным ухом.
Последнее было сказано уже тише и без намека на шутку.
- А кота Баюна тоже ты усыпила? - выглянул из-за двери уже одетый Никита.
- Нет. За это Спасибо Анастасии! Она такую колыбельную ему спела!
- Ой, а почему мы стоим? Мы уже приехали? А поесть у нас ничего не осталось? - вдруг раздался сонный голос Ивана.