Как оказалось, мой оппонент был «одноруким бандитом»: все, что он натренировал в своих боевых искусствах, – его психический «танец смерти» и прямой удар из-за спины. У него не было ни опыта реальных драк, ни даже серьезных спаррингов. Поэтому он уже не мог изменить свою тактику и продолжил в том же духе.
Когда он в третий раз взвел свою стреляющую руку, я не стал отходить назад, а слегка ушел направо от линии удара и нанес вразрез серию прямых ударов. Его удар так и не долетел до меня, а я успел нанести минимум три точных удара в лицо: правой-левой-правой. Один попал под хорошим углом в подбородок, и «крушитель» рухнул на месте. Пока он падал, я успел приложиться еще несколько раз – настолько я натренировал тогда скорость. Войдя в раж, я стал его избивать руками и ногами, но довольно быстро опомнился и остановился, увидев дыры в его рубашке от моих крученых ударов и кровавое месиво на месте лица…
Я навестил бедолагу на следующий день. Выглядел он плачевно и отлеживался у себя в комнате. Я хотел извиниться, но он опередил меня, сказав, что ему сильно от меня досталось, но он сам нарывался, недооценив меня. До него наконец дошло, что ни самоуверенность, ни заготовленные хитрости и ловушки, ни убийственный удар сами по себе ничего не гарантируют. Оппонент Брюса Ли, разбивавший доски для демонстрации своей силы и устрашения противников на турнире боевых искусств в фильме «Входит Дракон», погибает – «доски не дают сдачи».
Сасаки Кадзиро нанес свой доведенный до совершенства удар, называемый «маневр ласточки», по Миямото Мусаси и получил в ответ два смертельных – по голове и груди. Говорят, Мусаси не радовался победе, а огорченно сказал секундантам: «Как жаль, что погиб такой выдающийся самурай…» После этого он перестал участвовать в смертельных дуэлях.
Так закончилось двухлетнее противостояние, «крушитель» больше не заходил к нам. А я, осознав свою ярость, силу и опасность своих действий, дал себе слово больше никогда не принимать вызовов и не поддаваться на провокации. Я понял, что меня перемыкает в какое-то другое состояние сознания, в котором есть только одна цель – уничтожить оппонента. Включается автоматизм действий, когда начинаешь натренированными движениями механически разрушать все, что становится доступным для атаки, совершенно отключив чувства. Это осознание лишило меня чувства победы. Я не ощутил ни облегчения, ни удовлетворения, а лишь груз внезапно навалившейся на меня ответственности за свою силу. На смену страху за свою жизнь и здоровье пришло опасение за последствия своих действий. И понимание необходимости направить усилия не на тренировку силы тела, а на тренировку силы сознания. Я уже мог спасти себя от других – теперь надо было научиться спасать других от себя. Предстоял долгий и тернистый путь к гармонии и пониманию сущности Пути Воина.