Бо́льшую часть своей жизни я совершенно не осознавал своего тела и обживал его только за счет бесчисленных повторений. Я был самым некоординированным из всех, кого я встречал, и любое новое движение поначалу казалось безнадежно сложным. А действительно сложные движения вообще были за пределами моих способностей. И вдруг после нескольких месяцев тренировок в сновидениях я проснулся совершенно координированным. Я стал легко перенимать движения, легко обучаться и спонтанно выдавать какие-то движения, о которых не подозревал раньше.
Я решил проверить, не является ли иллюзией эта перемена. Пошел на занятия в весьма продвинутую школу танца и легко вписался в группу. Я стал ходить в разные школы китайских стилей боевых искусств и с легкостью овладевал ими, тогда как раньше они просто перегружали мое внимание и парализовали своей непонятностью. У меня проявились высокие способности к импровизации, кроме того, я обнаружил весьма интересные формы техники, которые просто проявлялись в сознании и в движениях тела, причем сразу усваивались, а не исчезали, как в случайной импровизации. Моя скорость увеличилась, а сила вибрировала в любой спонтанно проявившейся технике боевых движений. Но ключевым было то, что все движения рождались из сущностных принципов.
Понимая, что бесчисленное разнообразие движений и, соответственно, техник можно свести к сочетанию сущностных принципов движения, я допустил, что такой же подход применим и для звуков голоса. То есть если понимать сущностные принципы, лежащие в основе звукообразования, можно понять энергетические особенности любой буквы и отсюда вывести те функции, которые дают слоги, из них сложенные. Другими словами, если познать буквы, то можно понимать энергетические свойства мантр. Именно об этом я просил моего Учителя Дедушку Дармадоди – раскрыть мне тайну букв.
Примерно через неделю после возвращения из Иволгинского дацана домой во Владивосток я шел по улице Уборевича, поднимаясь в гору. Я не помню, о чем я думал в тот момент, но вдруг все мысли были вытеснены громким голосом, который ясно звучал в моей голове и излагал связь между направлениями в пространстве и гласными звуками. Каждое из шести направлений пространства имеет свой звук, выражаемый одной из шести основных гласных букв. Не было никаких дополнительных объяснений, но то, что я слышал, звучало определенно и сразу запомнилось, как будто записалось в памяти. Я не знал, откуда этот голос, почему он возник, но изнутри я сразу воспринял услышанное как данность, и у меня не было никаких сомнений в точности эти соответствий.