— Когда-то я тоже была юной мейлори рядом с могущественным наставником, — продолжила Элигия. — И не думала, что встречу кого-то, кто сравнится с ним, — она поймала мой нахмуренный взгляд. — Что? Только не говори, что сама ни разу их не сравнивала. Мне только интересно, в чью пользу склоняются твои симпатии.
— Ждёшь, что я стану откровенничать? — ощетинилась я.
— А почему нет? Думаешь, ты бы не пошла по моему пути? У тебя хватило бы ума и чести? Не смеши. Не будь у тебя ментора, ты бы уже ползала в ногах у господина в драгоценном ошейнике, слизывая с его пальцев мёд.
— Гадость, — скривилась я.
— О нет, маленькая мейлори, — она спустила ноги и пригрозила пальчиком. — Ты уже готова это делать. Вопрос лишь в том, чьи пальцы предпочтительнее.
Представить себе Джера в такой ситуации было невозможно. Он и вправду никогда не позволял себе лишнего рядом со мной — такого, чего не мог бы позволить хороший ментор. А вот Демиург… Никогда не был хорошим. Он всегда был мужчиной — соблазняющим, манящим, волнующим и будоражащим. В его присутствии я не ощущала покоя и нежности, а только острое влечение. По телу прошла дрожь от воспоминаний о танце в День Династии. Я так легко и с таким наслаждением отдавалась во власть Демиурга, буквально таяла в его руках и мечтала, чтобы это не заканчивалось…
— Господин может многому научить, — подстегнула мою фантазию Элигия. — Такому, чего твой ментор не умеет и вряд ли когда-нибудь захочет научиться.
Я облизнула губы. Отчего-то на них отчётливо обозначился вкус малины. И вишнёвого бренди. Элигия превосходно усвоила уроки Демиурга, и сейчас отлично рисовала в моём сознании самые смелые образы. Она снова вела в беседе, но упустила то, что наставник у нас был один и тот же. Я подавила короткое желание вступить в спор и сама накрыла ладонью её руку.
— Тогда почему ты хочешь предать его ради Джера? — спросила я в лоб, отгоняя неуместное возбуждение. Она попыталась вырвать ладонь, но я крепко сжала холодные пальцы. — Может, потому что любишь его? Слепо и безумно?
И хмыкнула уголком губ. В точности как ментор. Элигия дёрнулась, но быстро вернула себе самообладание. Приблизила лицо близко-близко и прошептала прямо мне в губы:
— Я ребёночка от него хочу. И только он сможет меня защитить, иначе — бездна.
Я вскочила в бешенстве, опрокинула стул, отлетела на три шага. Что она сказала? Ребёнка? От Джера?!
Может, вспороть ей брюхо прямо сейчас, не дожидаясь, пока там появится зародыш? И вырвать чёрное сердце из груди этой дряни? Или лучше начать с языка?
Певичка сложила руки, изящно оглаживая плоский живот под шёлком платья. Она даже не подозревала, что я всерьёз раздумывала над убийством. Возможно, в следующую секунду я бы метнула Каас прямо в её аккуратный лоб, но в дверь постучали.