«Это — он,» — подал голос Каас, приглушённый тканью пышной юбки.
— Это — не он, — вслух сказала я и тихо двинулась по кругу, чтобы заглянуть незнакомцу в лицо.
Которое, как назло, оказалось скрыто под маской. Такой же чёрной, как его волосы и руки. Мужчина резко развернулся — и в этот момент, вглядываясь в хищный профиль зловещей маски, я вдруг отчётливо поняла, что это не мой ментор. Что сознание снова и снова играет со мной полюбившуюся злую шутку, которая каждый раз работает безотказно. А я, как глупая и доверчивая кукла, легко поддаюсь на эти игры разума, позволяя эмоциям управлять собой. Даже не пытаясь рассмотреть под высоким воротником чёрного паука, я резко развернулась и почти наощупь двинулась прочь — вниз по каменной лестнице, ведущей прочь от террасы.
На высокой стене по правую сторону то и дело вставали тени, но я не остановилась. Наоборот — ускорила шаг, перепрыгивая через ступеньку. В воздухе праздничной ночи разливалось больше не волшебство — мистика и тревога. Я бежала прочь от своего главного страха, не позволяя ему снова завладеть мной. По мере спуска влажная духота сменилась зимней прохладой, и это отрезвило разум. Потянуло сыростью и снежным холодом.
Я с разбегу припала к резным воротам, запутавшись в платье и тряхнув выбившимся прядями. Сорвала маску, глотая морозный воздух, как исцеляющий эликсир. По ту сторону ограды сверкнула подмёрзшая гладь озера — спокойного, тёмного. Похожего на Фарелби. Отчего-то впервые за всё время захотелось домой.
И ещё захотелось… О, Ревд, просто до рези в глазах, до острой боли в сердце захотелось увидеть Джера! Так сильно, как никогда раньше. Прямо сейчас, немедленно, чтобы он оказался рядом. Больше всего на свете, больше, чем могущества или победы над Иверийским гнётом, больше самой отчаянной мести. Кажется, в этот миг я променяла бы всё на свете только за то, чтобы…
— Юна? — раздалось сзади.
Я прикусила губу и посильнее стиснула сумку, ощущая сквозь пушистую ткань очертания бестолкового, нелепого хоботорога. Три вдоха по три секунды. Это всё вино. Я перебрала с хмельным напитком и поддалась чувствительности. Стоило взять себя в руки и вернуться в реальность.
Я обернулась и задрала голову к крепкой фигуре мужчины в самом начале лестницы. За спиной его цвет и свет заливали пространство террасы, мелькали люди. Отсюда, из темноты, я могла бы и его принять за ментора, пожалуй.
— Господин ищет тебя, — сообщил Тать.
— Я иду, — устало выдохнула я и подняла юбки, чтобы взобраться обратно в пекло маскарада лицемерия.
Дурацкие юбки! Ненавижу платья! Всегда знала, что дамская одежда — сплошные ограничения и неприятности. Ещё и маска эта… Глупости. Так и не надев обратно лисью морду, я просто выкинула её в мокрый сугроб. Всё равно не умею притворяться. Ещё и сумку с хоботорогом хотела выбросить следом, но всё-таки пожалела.