— Виртуоз Мелироанский, странствующий бард, стихотворец и ретивый почитатель красоты и искусства.
Пассажиры кивнули ему и отвернулись. Только я продолжала рассматривать Виртуоза Мелироанского, похожего на радужную птичку. У него был большой, цыплячьего цвета берет, свисающий с одной стороны, и жёлтые сапоги, подвёрнутые у голенища. Поверх зелёного бархатного сюртука висела маленькая бутылочка с золочёной арфой внутри. Струны её вибрировали. Возможно, если бы я разбила этот сосуд, то услышала бы музыку.
Недовольный произведённым на попутчиков эффектом, бард приподнял свою лютню и запел:
«Отправились прочь они в синей карете,
Скрывая в душе путешествий азарт.
Нет лучше друзей на всём белом свете:
Лу-лу и красотка, учёный и бард!»
— Меня зовут Роллу, — возмутился рудвик. — Попрошу ко мне не обращаться лу-лу, лу-лу.
— Я знал! — обрадовался бард. — Знал, что моё творчество объединяет людей! Как здорово, что мы уже начали знакомство! Вот вы, как вас, эээ… лу-лу? Чем вы занимаетесь?
— Я Роллу, лу-лу, — насупился ушастый пассажир. — Я купец. Везу корнеплоды.
— Чрезвычайно увлекательная профессия, мой пузатый друг! Сколько невероятных приключений, должно быть, случалось с вами! Вам никогда не подкладывали в мешки баторских жуков? О, можете не говорить, я знаю, что такое тайна торговой сделки!
Рудвик с подозрением покосился на свои мешки. Человек в кожаном плаще надел на кончик носа очки и посмотрел сквозь них на нового пассажира. Тем временем дилижанс уже тронулся и набирал скорость. Барду пришлось сесть, потому что при выезде из города паровая карета подскакивала на каждой ухабине.
— А вы, должно быть, любитель поэзии? — обратился Виртуоз к другому попутчику, указывая на его пергаменты. — Я могу надиктовать вам по памяти все свои баллады, пока мы путешествуем в этой славной голубой буханке!
— Я исследователь, — отозвался мужчина с явным акцентом. — Квибрл из Тимберии. Пишу летопись про ваша страна. Как это вы называть — королефство. Очень большая королефство, много людей и рудфики. Много фолшебство.
— Вы имеете в виду магию, наверное? — уточнила я.
— Да-да, магия, — подтвердил исследователь.
— О изящная Нарцина, сегодня ты одарила меня аквамарином! — музыкант взял мою руку и зачем-то обслюнявил её губами. — Даже двумя! Бирюза и лазурь, невинность и порок, наивность и искушение! Как зовут тебя, дар богов?
Я не знала, что делать с влажной от его слюны рукой, и решила вытереть её об дорожный плащ.
— Юна, — не сразу сообразив, кого он имеет в виду, ответила я. — Жила в Фарелби с отцом в домике у озера, ловила рыбу. Теперь еду поступать в академию Кроуница. Только получу фамильный пергамент в Нуотолинисе — и сразу отправлюсь. А то без него не принимают, мне мой друг Лоним рассказывал.