Он замолчал и уставился в потолок. Я обняла колени и вздохнула. Что тут скажешь?
– Надолго они?
– Понятия не имею! Надеюсь, только на выходные. У них же столько дел в Европе!
– Райан, да ладно тебе! – я ткнула его пальцем в бок. – Это же не конец света! Не кисни!
Я ткнула его ещё раз, парень дёрнулся и улыбнулся. Я не знала, что он боится щекотки! И как самый лучший друг, я, естественно, не могла пройти мимо этого обстоятельства. Пока я старательно щекотала, он фыркал, морщился и терпел. Но выдержка его подвела. Райан принялся хохотать и извиваться, и в конце концов поймал меня за руку и потянул к себе. Я легко подалась вперёд и рухнула не него всеми своими фунтами.
– Боже, Баркер, ты тяжёлая! – охнул он.
– Вот ещё! – я показала ему язык и попыталась встать.
Но парень мне не позволил: чуть сильнее сжал мою руку, которую до сих пор не отпустил. Я умею понимать намёки, поэтому сопротивляться не стала. Сползла пониже и удобно устроила голову у него на груди. Парень обнял меня и начал поглаживать по волосам. Это было неожиданно и очень приятно. Мурашки побежали по коже, а в животе стала подозрительно тепло.
«Что всё это значит, чёрт его дери!?» – завопило моей второе я. Ему одинаково были непонятны и поведение парня, и моя реакция. Хотя, что тут непонятного? Стоит просто вспомнить тёмную кладовку. Здесь всё тоже самое, разве что свет включён. Райан, как никогда, открыт и уязвим. Ему просто нужно немного моей дружеской поддержки. Да и я соскучилась по человеческому теплу. Всё просто как дважды два. Саманта, расслабься и получай удовольствие.
– Они приехали пару часов назад, а я уже хочу сбежать, – тихо произнёс парень. – Мама заметила ссадины на костяшках и понеслось.
– Громко кричала? – я поморщилась, представляя эту картину.
– Нет. Что ты! Она никогда не кричит. Разговаривает с тобой тихо. Чётко выговаривает слова, будто ты какой-то слабоумный. И смотрит холодно и презрительно. Каждый раз нотация начинается с тяжёлого вздоха и слов: «Ты опять разочаровал меня, Райан!». Ненавижу её спокойствие! Лучше б уж кричала, как отец. Это было бы куда проще вынести и всегда можно было бы поорать в ответ. А здесь…
– А здесь у тебя пропадает голос, – закончила я за него. – Ты сжимаешься в комок, смотришь в пол и ждёшь, когда эта экзекуция закончится. Внутри ты бесишься, но стоит хоть чуть-чуть повысить голос или возразить что-то, ты опять получаешь тяжёлый вздох и недовольное покачивание головой. Я знаю, что это такое. Может с родителями мне и повезло, но бабушка была именно такой. А в детстве я много времени проводила у неё, пока родители обустраивали очередной дом после переезда.