Вернёмся в настоящее. Пока я пыталась восстановить душевное равновесие и избавиться от настойчиво лезущих в голову воспоминаний, на доске появился список из предполагаемых постановок. Дети активно его обсуждали, а мне он был незнаком.
Знаете, со своим специфическим образом жизни, я почти разучилась любить что-то. Вернее, не так. Я должна была интересоваться столькими вещами, любить столько всего и разного, что уже и забыла, где были мои собственные вкусы, а где предпочтения сыгранных ролей. Увы и ах, если новенькая сотрудница интернет-журнала может и должна любить, всё ультрасовременное и модное, то секретарша толстопузого адвоката должна была любить кошек и кантри, а девочка-волонтер из предвыборного штата какого-нибудь конгрессмена фанатеть по истории США и цитировать автобиографию предыдущего президента наизусть. Будучи «серой мышкой» мне нечасто приходилось, так скажем, демонстрировать свои вкусы публике, поскольку у меня практически не было друзей. Но готовиться приходилось всё равно: разучивать названия групп, цитаты из книг, заводить пару кошек. Вдруг кто-то заглянет ко мне в дом? Не дай бог легенда разрушится из-за таких мелочей.
К чему я это? Ах, да. К тому, что ни у меня самой, ни у одной из предыдущих ролей, мюзиклы в список интересов не входили. Как и сам театр, естественно. Я не знала названия ни одной новой или хотя бы популярной в последние пару лет постановки. И потому, когда очередь выдвигать своего кандидата дошла до меня, я брякнула единственное, что пришло на ум. Вечную, как мне казалось, классику.
– «Бриолин»? – изобразив на лице всю возможную неуверенность, ответила я.
По лицу мисс Мэллиф было видно, что она приятно удивлена. Ребята её чувств не разделяли.
– Тебе что сорок? – озадаченно спросила белокурая Мэган. На этих словах Райан, наконец-то, отвлёкся от телефона и посмотрел на меня. – Это старьё уже миллион лет, как вышло из моды.
Я поняла, что сморозила глупость. А ещё поняла, что сейчас, когда меня внимательно разглядывает Объект, мне нужно ответить достойно. Ну или хотя бы попытаться.
– Мама говорит: он прикольный, – как можно более равнодушно отозвалась я и пожала плечами. – Мюзиклы не моя тема. В Нью-Йорке в тренде шекспировская классика.
Ну как? Вышло неплохо? В меру по снобски, в меру дерзко. Что-то такое должен был сказать подросток из центра мира. И даже если я ошиблась (а я, скорее всего, ошиблась, и Шекспира никто не ставит ещё дольше, чем «Бриолин»), то проверить им это не удастся. Ну или всегда можно будет сказать, что я занималась при Джулиарде, а там любят начинать обучение с классики.