– Не важно, говори, что хотела, – отрезал он.
Ей пришлось собраться с силами. Выразить ему сейчас благодарность было абсолютно необходимо. Вид его не располагал к этому, но Кира решилась:
– Я пришла поблагодарить тебя за помощь. Признаюсь, утром мне показалось, ты не намерен выполнять свои обещания. Но ошиблась.
Алекс сосредоточенно изучал ее лицо, а затем встал и подошел к ней ближе. Он был серьезен и сконцентрирован. Киру закралось в душу нехорошее предчувствие, но было непонятно, почему Алекс так напряжен.
– Объясни мне, о чем ты говоришь.
Кира поежилась. Он нависал над ней и казался выше, чем обычно. Она не хотела признаться себе – он пугает ее.
– Меня переводят в отдел Эндрю его помощником, чтоб я могла ближе ознакомиться с предстоящей работой.
И если минуту назад Алекс казался ей хмурым, то сейчас его лицо выражало злость и негодование.
– Ты хочешь сказать, что мой отец перевел тебя в свой штат и не спросил меня?
– Да, но я думала, вы это обсудили, – непонимающе сказала Кира и затаила дыхание.
– Дело в том, что я не предлагал тебя на эту должность. И ты права, я и не собирался этого делать, – ядовито произнес он.
Кира не подозревала: Алекс мог быть очень жестким и жестоким.
– Знаешь почему? – спросил он и положил свои руки ей на плечи, а затем на лицо.
Кира просто не понимала, что происходит, почему он так себя ведет.
– Потому что был уверен: твою кандидатуру не одобрят. Ты женщина. Мой отец категорически настроен против женщин в своем трудовом коллективе. Он считает, что ваше место – максимум должность секретаря. Я не верю тебе. Это просто ошибка.
Не слова Алекса больно ранили, а тон и его эмоции при этом. Он будто презирал ее и стремился растоптать, как делал это Круз-старший на первом собеседовании. Но это было так не похоже на Алекса.
– Почему ты так злишься? – спросила Кира.
Глаза Алекса заблестели, как у опасного хищника перед прыжком. Было видно, что с его уст готовы сорваться злые слова, но он отвернулся и пошел к столу.
– Желаю успехов на новой должности. Карьера – всё, что тебе нужно, ты на пути к победе над собой.
Киру больно ранило его поведение, хотя она давно привыкла к окружающей ее атмосфере напряжения, борьбы и конкуренции. В его словах был намек на ее поведение тем вечером, когда она болела.
– Алекс, ты нравишься мне. Но я всегда хочу максимума, – мягко произнесла она, глядя ему в глаза и пытаясь вложить в слова чувства, переполняющие ее. – Не буду врать, я тоже хочу тебя.
Алекс глубоко дышал и поедал ее глазами:
– Так что же нам мешает?
– Мешает твое нежелание принять факт: я могу быть с тобой душой и телом, но потребую взаимности. Ты сможешь мне дать это?