— Внешники не справились с китом–мутантом? — удивился Каин.
— Ага. Это ж элита, мать ее, которой чёртова уйма лет. Кто знает, какие у нее умения? Счастье еще, что она не захотела себе ноги отрастить.
Каин махнул одной из освободившихся стриптизерш, девушка присеменила, четко ступая на двадцатисантиметровой шпильке со здоровенной платформой, грациозно упала к нему на колени. Разговоры за этим столиком на время стихли.
Зато чуть дальше разгорелись настоящие баталии, и речь шла, вроде бы, ни много ни мало, о мурах.
Вы прислушиваетесь, и спор вам кажется таким интересным, что вы подсаживаетесь к стойке бара, чтобы быть ближе. Спорят двое.
Один, по кличке Карась, отпускает в сторону всех муров комментарии настолько скабрёзные, что даже у завсегдатаев уши в трубочку сворачиваются. Второй, прозванный Чернышом, возражает собеседнику, хотя даже простые слова о том, что не все муры достойны немедленной смерти, могут закончиться смертью не только в «Горбатом квазе», но в любом другом месте:
— Брат, мурье тоже разное бывает. Возьми вот, к примеру, стаб Пентагон. Нет, не тот, который американский Пентагон, ты что! Просто стаб такой формы. Пятиугольный. Так вот, Пентагон — место мутное. Пентагоновские, они вроде и не мурье по жизни, но примурыженные.
Люди за соседними столиками начинают вслушиваться — выходя в рейд надо знать все об окружающих стабах и группировках в них, особенно если речь идет о тех, что сотрудничают с мурами.
— Сами они честного рейдера ради ливера валить не будут, но если вдруг грохнут такого в перестрелке, или зараженный ему башку отгрызет — труп не бросят. Приберут, распустят на запчасти и прикормленным мурам сольют. Муры они? Вроде нет, а вроде и да.
— Это ты точно сказал — примурыженные, — хмуро отзывается кто–то из сидящих за соседними столами. — Вроде и гады, а так чтобы на ближайшем суку повесить без суда и следствия — не повесишь.
Черныш согласно кивает:
— Это да. С другой стороны, они может и не хотели так жить, да Стикс заставил. Там же недавно база внешников появилась, будь они неладны. Так что если пентагоновские с мурьем конфликт затеют — внешники их в тот же день снесут. Вот и думай, как жить.
— Откармливают их внешники, — скривился Карась. — На убой. Свиноферма, бляха–муха, а не Пентагон. А потом у внешников появится эффективный менеджер, который решит, что надо бы пентагоновских разом под нож пустить.
— Может и так. Но лет пять уже как живут, да зарабатывают на потрохах помаленьку. Это тебе одна сторона, когда ты вроде и не мур, а товарища убитого в землю не закопаешь и ножичком без особых мук совести расковыряешь. А есть мурье по жизни, — в голосе Черныша засквозило откровенное презрение. — Это те, кто в том мире говном был и в этом лучше не стал. Вот, например, на юг, километрах в трехстах, грузится тюрьма — строгач. Муры ее с завидной регулярностью чистят. Мочат охрану и вывозят зэков на сортировку. Вяжут всех, раскладывают рядочками и ждут. Если иммунным посчастливится стать — будьте добры, припожалуйте в рабы, пока дар не проявится. Недельки две так отработаешь, и тут у тебя, как говорится, появляется два выхода.