Муры держали свежаков на ферме, пока не начиналась трясучка, а потом их разбирали подчистую. Мой срок уже подходил, а дар все не проявлялся, а трясучка уже начиналась. Я сидел в камере и думал, что выбрать. Склонялся к тому, чтобы выбрать разборку. Не потому, что я такой правильный или герой, а просто мне настолько херово было, что хотелось, чтоб все кончилось. Мне тогда за сорок было, простой инженер, не вояка, не герой. Я понимал, что даже проявись у меня какой дар, долго я не протяну, а остаток жизни тащить людей на смерть, я не хотел. Хотелось как–нибудь самоубиться, но надежного способа я выдумать не мог, а перегрызть себе какую–нибудь артерию или проломить голову об решетку — не хватало силы воли.
Наконец меня поволокли на разделку: привязали к столу, мясник с ножом уже примеривался, откуда бы начать. Вот как раз в этот момент на ферму напали.
— Охренеть! — Карась, и до этого слушавший историю Черныша с выпученными глазами, теперь и вовсе еле дышал.
— А то! Как сейчас помню то ощущение холода от железа, на котором я лежал голый. Опоздай они на минуту и все — кирдык.
— А кто? Кто напал–то?
— Так в том и соль! Напали другие муры. Представляешь? Не поделили, видать, территорию. Я тогда особо не разбирался, но, получается, муры меня спасли от верной смерти, ни много, ни мало, два раза.
— Чума!
— В общем, услышал я стрельбу, взрывы, погас свет. Мясник сорвался куда–то, а я лежу. Вот тогда у меня появилась надежда. А вдруг спасут? Потом стрельба затихать стала, отдаляться. Я решил, что мурье отбилось, не взяли их. И такое, понимаешь, разочарование и злость меня накрыли… Я орал, рвался… Бесполезно — привязали качественно. А потом… Потом что–то случилось, и я оказался не на столе, а над столом. Не высоко, полметра может быть. Грохнулся на стол и понимаю — я свободен. Так с голой жопой и рванул бежать. Трясло меня неслабо, поэтому как выбрался из тюрьмы даже не помню, единственное, что хватило ума схватить — фляга с живцом с какого–то трупа. Стрельба еще продолжалась, но я уже лыжи навострил, хрен меня остановишь.
— Красавчик! — Карась облегченно выдохнул, как будто это он убегал по Стиксу от муров.
— Незадачливый красавчик, — Черныш источал самоиронию. — Направление выбрал неправильно и к утру уткнулся в черноту. Пошел вдоль нее и вот тогда мне в первый раз повезло. Там стояла автоматическая турель с пушкой и пулеметом, на которую вышел скреббер. Турель его уработала, а потом, судя по следам, эту турель уработал второй скреббер. Ты, кстати, слышал, чтобы они по двое ходили?