— Не люблю я всей этой вашей суеты: шастать по сотам, хабар таскать, да с мертвяками бороться. Пустое это все, лишнее! Мне рыбу удить по душе, тем и живу. Другого и не надо. Каждый должен своим делом заниматься. Рейдер — спораны добывать, бармен вон — наливать, а рыбак — рыбу ловить. Вот я и ловлю… — он прервался, подумал немного, отхлебнул пива и продолжил прерванное повествование. — Обыкновенно–то я такой хренью не балуюсь, я и сети не уважаю, это ж не рыбалка вообще. Но на крайний случай они у меня есть. Ну и хрень эта — удочка электрическая тоже есть. Ее я и решил попробовать, раз даже сетями не ловиться. Выплыл на лодке, сел, значит, подключил эту хрень к аккумулятору, включил, жду… Ждал, ждал — ничего. Накрутил побольше, опять жду — снова ничего. Выкрутил до конца и снова пусто. Нет рыбы и всё тут. Думал уже сворачиваться, как хрень эта дернулась. Да так, что чуть из рук не вылетела. Я обрадовался, подумал, что щука здоровенная или карп матерый. Наклонился, чтобы разглядеть, что там такое попалось… И кааак херакнулся назад! Ладно, за борт не вылетел, а то бы там и остался, хреновину–то эту лектрическую на полную катушку врубил.
— Сам себе бы жопу и поджарил, браконьер старый! — не сдержался шутник.
— Поджарил бы, конечно, и потому хренью этой не рыбачу. Да и не рыбалка это, а дурь бестолковая, хуже сетей даже! Хотя, не возьмись я в тот раз за дергалку эту, ничего и не случилось бы… Эх… Так вот, брякнулся я на дно лодки, об аккумулятор башкой шарахнулся, в глазах потемнело, но не вырубился. Побарахтался, побарахтался, да начал подниматься. Глянул через борт — коряга какая–то. Ну, думаю, вот тебе и щука, вот тебе и карп — на бревно наткнулся! Полез я отключать дергалку–то, а бревно как дрыганет! Ладно, в сторону от лодки, а то б перевернуло. Дрыгануло, да замерло. И выгнулось как бы, будто живое. Начал я тогда рассматривать это живое бревно. Толщиной оно с дуб столетний, с наростами какими–то. Длиной метра три, темное, корявое, с одной стороны пошире, с другой сужается. Сбоку кружок какой–то, будто ветку прямо у основания спилили, только годовых колец нет, странный кружок какой–то. Вдруг бревно опять дернулось, а кружок поднялся вверх. Поднялся, значит, а под ним глаз! Здоровенный такой глазище, как вон та он чашка, не меньше! Струхнул я, конечно, аж ноги отнялись. Где стоял, там и сел, ладно жопой в самый раз на скамейку попал. С минуту просидел, глаз этот разглядывая! Потом отошёл, вроде. Хотел сначала деру дать, но «бревно» это глазастое притихло, вроде. Дергалку–то я включенной оставил, наверное, парализовало его лектричеством или убило вообще, но то, что эта тварь лектричество не любит — это точно. Думаю, мама дорогая, что же это за чуд такой, если только башка метра три длиной?!