— Да ну, брехня! Элита от тока, который выдаёт аккумулятор на электроудочку, даже не почешется. Чтобы ее пронять, нужно напругу намного серьёзнее! Кончай уже байками нас кормить, чай не дети малые! — донеслось откуда–то справа.
— Так это и не элита была.
— А кто ж тогда?
— Знамо кто — скреббер! — спокойно ответил рыбак. Причём в голосе его не было и капли трепета перед самым страшным ужасом улья.
Последние слова Толстого подняли небольшой переполох. Одни кричали, чтобы охрана вышвырнула вон вонючего козла, так запросто балаболящего про запретное. Другие их успокаивали, напоминая, что на стабе подобные разговоры вполне уместны. Но помаленьку негодующие угомонились и разговор продолжился.
— Померещилось тебе с перепою, бревно с неназываемым перепутал! — Тапок, добив второй бокал, продолжил докапываться до рыбака.
— На рыбалке я не пью, да и вообще если выпиваю, то редко и понемногу. Потому как телу своему и голове нужно самому быть хозяином.
— Ну ты выдал! Ты у нас не только пацифист, но буддист к тому же! Ха–ха! А сегодня что тогда, синий день календаря у буддистов?
— Сегодня отмечаю уменье новое, да и за победу над скреббером выпить не грех, раз за него разговор пошёл.
— Так может фотку сделал, в позе победителя, над поверженной тушей? Или у тебя другие доказательства есть?
— Так уменье, что знахарь открыл, появилось как раз после того, как жемчужины слопал. И ещё одно само открылось раньше.
— Жемчуг? Белый? Сам сожрал? Ну ты даёшь, Толстой! С тобой и без подколок весело! Ой, не могу! Надо ж такое выдумать! — шутник обернулся, приглашая остальных присоединиться к его веселью, но откликнувшихся было немного.
— Да ладно, Тапок, поймай тишину уже! Пусть дед уменье покажет, которое знахарь ему открыл. — донеслось откуда–то справа. Просьбу поддержали голоса из зала. История чудаковатого рыбака заинтересовывала все больше народу.
— И то верно!
— Покажи уменье, рыбак.
— Ага, всем интересно, чем Стикс одаривает за белый жемчуг, если не врешь, конечно.
Неизвестно, поверили ли вопрошающие в описываемые события, но, судя по изрядно стихшему шуму, заинтригованы были неслабо. Даже сидящий рядом с Толстым шутник примолк. Лишь искоса поглядывал на соседа, не переставая кривить губы в ухмылке.
— Эх! Показать новое умение я вам не смогу. Просто могу сказать, что с ним можно через стены все видеть, как бы. Знахарь еще сказал, что хороший секс теперь будет или что–то такое.
— Какой такой секс, что–городишь–то?! — Тапок даже ухмыляться перестал, непонимающе глядя на Толстого. Похожее недоумение повисло вокруг, пока его не рассеял поясняющий возглас все оттуда же справа.