У Аньи глаза на лоб полезли. Как так?
Женщина, как и Анья, поразилась, в глазах промелькнули искры гнева, однако позже немного успокоилась, а затем и вовсе сменила гнев на милость.
– Да, дело действительно сложное, – говорила женщина с затянутым накрепко пучком на затылке. – Да и клиент попался непростой, не слушает моих рекомендаций, все норовит сделать по-своему.
– Тогда почему бы не позволить ему сделать по-своему? Желание клиента – его право. Вы не можете на него давить.
Женщина сомневалась.
– Да, вы, конечно же, правы,…однако я не давлю. Я даю свои профессиональные рекомендации. В том числе за ними ко мне и приходят.
Госпожа Туулик срывалась с крючка, на что Мира быстро отреагировала.
– Но ведь у вас муж, дети. Наверняка, они требуют повышенного к себе внимания. Сколько же времени нужно, чтобы успевать и там, и там.
– Вы правы, – вздохнула дама. – Муж действительно жалуется, что все свое время я посвящаю работе. Наша пожилая домработница у него за жену – так он зло подшучивает надо мной.
– Мне очень жаль – посочувствовала Мира. – Возможно, вам действительно следует больше времени уделять семье. В первую очередь в ваших советах нуждаются они, ваши домочадцы, и лишь потом – посторонние люди.
Госпожа Туулик, кажется, согласилась. По крайней мере, вид у нее был виноватый.
– Ты не помогаешь им, не входишь в их положение! – возмущалась Анья, садясь в блестящий, лаковый ботинок – автомобиль. Второй день подряд его присылала за ними «организация». – Ты заставляешь их в себе сомневаться, лишаешь уверенности!
Мира молчала.
– Чьи это пожелания? Откуда берется такая «работа»? Есть заказы? Кто их проплачивает? Или это прихоть Альвара Гросса? Люди мешают лично ему?
– Заказы приходят от наших друзей.
Значит, все же заказы.
– Каких друзей?
– Не знаю. Я только выполняю то, что мне велят.
– Ты что же, безвольная кукла?
Мира рассердилась: вспышка гнева затуманила взгляд. Однако быстро взяла себя в руки и отвернулась к окну.
Какое-то время ехали молча. Водителя закрывала специальная перегородка, поэтому уединению, не только речами, но и собственным видом, весьма официозным, водитель не мешал.
– И как ты на все это смотришь? – неожиданно спросила Мира.
Анья удивилась.
– На то, что ты делаешь? Плохо! Ты калечишь жизни!
– Я пытаюсь показать людям истинные ценности.
– Твое представление об истинных ценностях какое-то искаженное. Как и твоя мораль: ты доказываешь мне, что черное в действительности белое.
– Я ничего не доказываю. Это так и есть.
На этом беседа сошла на нет.
Анье было сложно смириться с тем, что наблюдала. Мира вела нечестную игру, вредила тем самым людям, о каком понимании могла идти речь? Она использовала дар не во благо, а во что-то странное: налаживала контакт, входила в доверие, проявляла сочувствие и понимание, а затем… Анья до сих пор не могла осмыслить, чему же стала свидетелем.