- Так, это понятно, - согласился Александр, видимо такое предсказание уже не вызывало в нем внутреннего протеста. – А что ты предлагаешь?
- У нас есть месяц – полтора, может два. Окно возможностей, - ввернул я термин из будущего, - пока Пруссия уже будет воевать, но еще не потеряет армию. Договориться с Бонапартом за спиной англичан и пруссаков и выйти из войны. А может даже больше – ударить в спину немцам и откусить кусок их территории. А потом повернуться на юг и раздавить османов. Не так как в последние войны – вот эти все танцы вокруг дунайских крепостей, они реально ничего не дают, только солдат кладем бесполезно и деньги тратим. Дойти до Стамбула и потрогать насколько мягкая борода у турецкого султана. Решить южный вопрос раз и на всегда, тем более время для этого подходит как нельзя лучше: англичане заняты французами, французы – англичанами, нам никто не помешает, неизвестно, когда еще такой шанс представится.
- Да уж… - после короткой паузы крякнул император.
- Я же говорил, что вам это предложение не понравится, - я пожал плечами. – Но так мы можем выйти из этой войны с минимальными потерями, а может даже с прибылью. У шведов можно еще под шумок Финляндию откусить. Нужно только подумать, как сохранить торговлю с Англией – через Балтику, вероятно, не получится плавать – придется весь поток грузов в Архангельск везти, а это дополнительные расходы.
- Ну и как тебе молодое поколение? – Крестный повернулся к Константину, который, казалось, от моей короткой лекции по внешней политике впал в совершеннейшую растерянность. – А ведь они придут нам на смену.
- Вовремя предать – означает предвидеть, - процитировал я Талейрана, хотя не был уверен, что эта фраза уже была им произнесена. – Тот, кто пытается привнести в международную политику личные отношения, будет всегда в заведомо невыгодном положении по сравнению с остальными. Вот ты думаешь турки сами решили княжества подмять под себя – хрена с два. Уверен, что ели хорошо покопаться, там французские уши отыщутся очень быстро. А с другой стороны: если получится вовремя перейти на сторону Наполеона, будут французы спасать своего незадачливого союзника – тоже нет. Союз с Россией им важнее. Как говорят англичане – ничего личного, только бизнес.
Опять же, не был я уверен, что англичане сейчас так говорят, тем более что это скорее американская фраза, но в контексте беседы она ложилась слишком хорошо, чтобы ее не озвучить.
- Англичане не простят, - пробормотал Александр, видимо прокручивая в голове сказанное мной. То, что он вероятнее всего мой план не примет я понимал отлично, однако уже то, что брат его обдумывает было настоящей победой. Слишком много в этом было личного: я еще про этот эпизод в прошлой жизни читал, у Тарле вроде бы, хоть могу и ошибаться. О том, как Александр клялся Фридриху Вильгельму в вечной дружбе на могиле его двоюродного деда. Которого, помнится, хорошо бивали русские войска во время семилетней войны. Такой вот забавный выверт истории, который можно считать еще более забавным, зная, что именно пруссаки в моей истории предали первыми, напав на Россию вместе с Наполеоном в 1812 году. – Субсидии то они уже выделили на этот год. И на следующий.