- Англичане забудут об этом уже завтра, - не согласился я, - а буде мы потом надумаем опять вступить в войну против Франции, дадут еще денег. Они в этом деле максимально рациональны и Бонапарт им как кость в горле, от которой они будут согласны избавиться любой ценой. А вот Фридрих скорее всего не простит. С другой стороны, если пообещать ему вернуть потом часть земель, которые он потеряет после окончания этой войны…
В общем, долго мы еще обсуждали варианты развития событий, прикидывали как лучше извернуться, чтобы выскочить из ситуации с меньшими потерями, однако по итогу я понял, что пока еще мириться с Наполеоном Александр не готов. Было тут и личного много и, скажем так, сословного, ну и объективные экономические, политические и военные резоны тоже присутствовали, не без этого.
Только покинув рабочий кабинет брата, еще раз прокрутив в голове весь разговор, я нашел ответ, почему такие важные вопросы обсуждались столь узким, семейным кругом, без привлечения хотя бы военного министра и иностранных дел. Видимо не до конца Александр доверяет своему окружению, подозревает, что кто-то может о моих мыслях донести на ту сторону Ла-Манша. А это уже в свою очередь может отчетливо негативно отразиться на моем здоровье, особенно, если станет общеизвестно, что Константин занимать трон в случае смерти императора не собирается. Англофоб на троне Российской империи лаймам не нужен совершенно. Благо от прямых угроз кое-какая защита у меня была – мой гвардейский конвой все так же отставлять от великокняжеского тела никто не собирался – поэтому совсем уж тупых нападений я не очень боялся. Ну а от чего-то более основательно подготовленного обычная охрана все равно не поможет, тут контрразведку свою нужно заводить, вот только кто же мне позволит?
И вновь, как показало дальнейшее развитие событий, свернуть с накатанной колеи истории оказалось не так просто. Впрочем, не сказать, и что мое влияние вообще никак не сказалось. Черт его знает, какие рычаги – дипломатического, военного или личного плана – задействовал Александр, однако пруссаки в этот раз действовали более осмотрительно и Йены в этой истории не случилось. Вместо этого пруссаки вместе с саксонцами отступили вглубь территории и смогли соединиться с русскими войсками под командованием Беннингсена, что дало коалициантам некоторое преимущество в численности над французами. Если у Бонапарта было около двухсот тысяч штыков и сабель, считая всяких союзников, то русско-прусское войско вместе с примкнувшим к ним шведским корпусом насчитывало около двухсот двадцати.