В итоге денег было потрачено просто немерено. Переселение одной семьи обошлось бюджету в триста рублей – умопомрачительная сумма - которые вряд ли когда-либо вернутся в казну, во всяком случае в виде денег. Впрочем, дальше с увеличением потока переселенцев, расходы на одну семью должны были неизбежно снизиться, тем более что часть необходимого – провизии, инструментов, стройматериалов – со временем можно будет закупать у уже прижившихся местных.
Самым главным показателем, которые и определил работу как успешную, во всяком случае на дистанции одного сезона, стало то, что из полутысячи – точнее из пятисот сорока семи – семей осенью в обратный путь на старое место жительство сбежало всего двадцать две, что, как ни крути, не выходило за рамки статистической погрешности.
Что касается меня, то жизнь в эти годы вошла в какую-то достаточно ровную колею. Утром я поднимался практически с рассветом – для природной «совы» привыкнуть к подобному графику было весьма и весьма сложно, - тратил с полчаса на утренний туалет, делал небольшую зарядку, завтракал. Завтракал чаще всего вместе с Михаилом, а после того, как его отправили учиться в Лицей, где я тоже формально числился, только на курс старше - сам или в компании с Воронцовым и Бенкендорфом. После завтрака шли занятия до обеда. Хочешь не хочешь, а образование ты обязан получить даже если родился в императорской семье. Тем более если ты родился в императорской семье. К четырнадцати годам из занятий у меня осталось совсем не много предметов. Кроме права, экономики, философии и изящной словесности, остались только языки – немецкий и итальянский – а также «творческие» предметы: музицирование и рисование. Ну и закон Божий, без него вообще никуда, это как бы само собой разумеющееся.
Обед обычно подавали в полдень, к этому времени я уже обычно успевал изрядно проголодаться. Активно растущий организм требовал постоянной подпитки.
После обеда я занимался делами, ездил на производства, регулярно навещал свой полк, решал коммерческие вопросы или писал доклады по запросу Александра на те или иные темы, интересующие императора. Вечером немного бегал, чтобы в форме себя поддерживать и читал очередную пачку отобранных предложений пришедших по почте.
Постепенно функции отдела были расширены: кроме разбора почты «информационный» отдел стал отсматривать периодику, как научного направления, так и бульварного, составлять по ней еженедельные доклады. Сначала это касалось только Российских изданий, а потом и зарубежных. Кроме того, мне постоянно подавали списки молодых, перспективных ученых и деятелей искусства, которые пока ничем себя особо не зарекомендовали, однако, так или иначе, подавали надежды. Я регулярно просматривал километровые списки фамилий и имен выделяя тех, на которые реагировала моя память. Деятельность таких персонажей мои люди контролировали особенно тщательно. Все это потребовало увеличение штата «информационного» отдела и разделения его по направлениям – искусство, медицина, земледелие, химия, физика и так далее.