«И как мне это поможет? – лихорадочно соображала Элиза. – Бить собак? Но они не нападают на меня… зачем же они тогда гонятся?! За кем они гонятся?!»
Артур на крыше все еще воевал; словно царь горы, он отстреливался от преследователей, и, кажется, это могло длиться бесконечно. А карета меж тем неслась все дальше и дальше по страшному Вечному Лесу, в самую его чащу, все дальше от города...
«Достаточно приключений!» – подумала Элиза с раздражением. Она высунулась в окно – ветер тотчас вцепился ей в волосы, темная лесная зелень слилась в одно мрачное полотно. Собаки, увидав у нее в руках белое копье, немного поотстали, будто почтительно уступали ей право действовать. Элиза лишь махнула им, и неведомая сила, будто расческа в волосах, провела в лесной глуши светлую прямую дорогу, по которой карета выкатилась в город буквально через пару минут. Собаки отстали, оставшись в темноте леса. Все стихло.
Кони, храпя, неслись по мостовой, но уже медленнее. Страх и кнут не гнали больше их. Элиза, переведя дух, упала на сидение, и ее копье снова стало маленьким перламутровым наконечником, который она понадежнее упрятала в другой карман. Артур на крыше кареты торжествовал победу, хотя, признаться, ему, кажется, не удалось поразить ни единой цели.
«Что ж, – философски подумала Элиза, – он, по крайней мере, попытался. Хотя это было бесконечно глупо с его стороны – решиться ехать по лесу…»
– Они отстали! – кричал Артур радостно. – Отец, ты видел?! Они отстали! У меня получилось!
«У тебя!» – фыркнула насмешливо Элиза.
– Ты спас нас всех, мальчик мой, – прокричал в ответ отец. Голос его неподдельно дрожал от страха и радости. – Ты спас нас!..
– Но не всех, – вдруг промолвил Артур, и оба они смолкли, потрясенные потерей.
«Что! – в ужасе подумала Элиза. – Кто?! Кто погиб?!»
Карета пошла тише, тише, и, наконец, встала. Но еще до того, как она окончательно остановилась, Элиза буквально выпрыгнула на мостовую, и Артур в изодранной батистовой рубашке оказался рядом с ней. Позади, на запятках кареты, уцепившись ссохшимися руками, скрючился тот, кто еще совсем недавно был лакеем. Его одежда была цела, и укусов как будто не было заметно. Но сам он походил на ссохшуюся мумию, и рот на его потемневшем усохшем лице был раззявлен до ушей, будто мертвеца нечто насмешило аж до смерти. С его тела свисали какие-то полупрозрачные нити и лоскуты, с каждым мигом все больше растворяющиеся в воздухе. Элизе казалось, что она слышит печальные стенающие голоса, очень похожие на те, с какими разлетались частицы душ, украденных ведьмой.