– Я не предавала вас, Ваше Величество, – в ответ ему шепнула Ивон. – Я не посмела бы. Узнав вас, я не смогла бы предать. Не короля – возлюбленного. Это стоит больше короны.
– Какой искусный, какой гибкий и ядовитый язык! Как он умело и сладко лжет! А яд обмана просто убивает меня!
– Он не лжет, Ваше Величество. И он не ядовит...
– Неужто? Можно попробовать и не отравиться?!
Король снова поцеловал Ивон, выпив все ее дыхание до капли, обласкав ее губы своим горячим языком и коснувшись ее языка. От его поцелуев у Ивон в глазах потемнело, она почувствовала, что тело ее вздрагивает, словно она только что кончила, в животе сладко трепещет и замирает.
– Негодяйка, – прошептал король, отрываясь от ее сладких губ. – Притворщица.
– Я не притворяюсь, Ваше Величество. Я словно умерла от счастья оттого, что вы со мною, – ответила Ивон.
Стащив с Ивон свой плащ и ее рубашку, король припал голодными губами к ее груди, острыми клыками прихватывая чувствительные соски. Девушка вскрикивала, но король ее не щадил, мстя за минуты, проведенные в сомнениях.
– Ты моя! – шептал он, наслаждаясь ароматом ее гладкой кожи, жадно обнимая девушку, лаская ее обнаженное тело. – Ты навсегда моей останешься.
Он бросил ее на постель, заставил встать на колени, опереться на локти, подняв повыше зад. Абсолютно бессовестная поза, решила Ивон, заливаясь краской, чувствуя, как ладони короля оглаживают ее бедра, растягивают ее ягодицы. Губы короля коснулись ее сзади, жадно прихватив округлую ягодицу, и Ивон всхлипнула, чувствуя, как его пальцы прохватывают ее лобок, мягкие губы, отыскивая меж ними чувствительный клитор.
Гибкий драконий язык проскользнул меж ягодиц, лаская, массируя чувствительную дырочку. Ивон даже присела – так чувствительна и бесстыдна была ласка. Но Король принудил ее снова подняться, раздвинуть шире ноги, прогнуться в пояснице, подставить под его поцелуи мокрое лоно.
Его пальцы то ныряли внутрь ее тела, то выскальзывали, мокрые от ее желания, и поглаживали клитор, катая его, как горошинку. Король страстно целовал ее лоно, которое становилось все более мокрым и раскрытым от возбуждения. Ивон крутилась и вскрикивала, утыкаясь горящим от стыда и возбуждения лицом в постель. Вид ее распаленного, покорного тела все больше распалял короля; его пальцы проникали в оба отверстия девушки и гладили там так неспешно, так глубоко и чувствительно, что Ивон едва не скулила, замирая без движения, чтобы не сорваться с невероятного наслаждения, что ей дарили королевские пальцы. Она желала, чтоб это никогда не кончалось – неспешная, такая развратная и откровенная ласка. Незаметно для себя самой она подстроилась под неторопливый ритм и чуть покачивала бедрами, надеваясь на пальцы короля, сама направляя их все глубже и глубже свое тело, заставляя его брать себя все сильнее, все жестче, все чувствительнее.