«Я заставлю тебя страдать, – с радостной злой дрожью думал Валиант, снова и снова воскрешая в своей памяти нежное лицо Ивон. – Ты поплатишься за свою ложь! Ты умоешься слезами и познаешь, что такое боль! Ты ответишь за все, за все беды, что твоя нечистая кровь причинила мне и королю! Пой, танцуй, кружись! Наслаждайся красотой и молодостью! Недолго тебе осталось! Ты ответишь за все! За все... Я погашу это золотое, пожирающее меня пламя. И останется снова черная пустота и покой. Так, как и должно быть. Так, как было все эти годы».
Вольдемар, разумеется, отвечать не хотел.
Ни на поставленный вопрос, ни за преступление против короля. А вот удрать он очень хотел. Маленький, толстенький, он был вертким, как мяч. И потому, едва дракон отвлекся на документ, составленный Вольдемаром, еще разок, чтобы удостовериться в том, что подлог действительно замышлялся, Вольдемар взревел и решительным движением, рискуя оставить весь скальп под крепким коленом дракона, вывернул свою голову на свободу.
Откуда такая прыть в жирном теле?
Но расстояние до дверей коротконогий, толстожопый Вольдемар преодолел в один миг и исчез в темноте коридора. Черный силуэт дракона, зловеще последовавшего за ним, на миг закрыл золотой свет в дверном проеме, плащ его зашелестел, как взмах крыльев, и Валиант неумолимо последовал за Вольдемаром.
Стряпчий драться не умел.
Нет, то есть, покататься в пыли, меся противника кулаками – это пожалуйста, но помахать мечом – этого в Вольдемаре не было. Поэтому он даже не пытался нащупать на поясе оружие, а просто несся вперед, сопя и хрюкая от страха, несся, едва ли не на четвереньках, желая только одного – добраться до первого подходящего окна, которое можно будет вышибить плечом и вывалиться на свободу, всплеснуть белыми крыльями и улететь. Хоть шанс, хоть полшанса!
Но в доме его жадноватой матушки все окна были старыми, маленькими, по крайней мере жирному Вольдемару пришлось бы потратить немало времени, чтобы протиснуться в такое окошко. Немало настолько, что дракон успел бы посмеяться, любуясь, как Вольдемар дрыгает ногами, стараясь протащить свой зад в узкий оконный проем.
Поэтому Вольдемар беспорядочно метался от одного окна к другому, от одной вспышки белого света молний к другой, и размеренные тяжелые шаги дракона неумолимо следовали за ним, ноги в высоких узких сапогах отмеряли не только расстояние, но, наверное, и последние мгновения жизни Вольдемара.
В отчаянии Вольдемар выкатился на винтовую лестницу и взвыл; темная, скрипучая, выдающая его при каждом движении, она освещалась вспышками молний, и окошки тут были почти с ладошку.