Но ведь Жанна и мать – это такая мелочь, оказывается.
Жанна толще и сильнее Ивон, но наверняка стушуется и растеряется, если вчерашняя жертва перехватит ее руку и вернет ей удар.
«Да я ей пальцы перекушу, – внезапно с несвойственной ей злостью подумала Ивон, даже вздрогнув от непривычного ей чувства острой ярости. – Если она попробует дотронуться до меня.»
– Ивон, – звучно и сильно ответила Ивон, гордо вздергивая голову и глядя на себя в зеркало, как зачарованная. Имя ее прозвучало прекраснее звона отточенной светлой стали, король удовлетворено кивнул головой:
– Ивон, – повторил он. – Какое весеннее имя.
– Я родилась в апреле, – ответила Ивон. – В самом конце.
– Когда звезды чисты и ясны, – усмехнулся король. – Вот что отражается в твоей душе, Ивон. Вот что делает тебя красивой. Весна и звезды.
***
Валиант прибыл во дворец к вечеру; он уже привык ходить без маски и был очень рад, что за время его отсутствия король не передумал, не скрыл снова лицо, и не велел сделать этого же своим Стражам. Дворец не встретил его воинственным лязгом и душным горячим металлом, который обязали бы надвинуть на лицо.
Привычно Валиант преклонив колено перед дверями, через которые ему предстояло попасть внутрь дворца, коснулся лбом металлического лика дракона, маски, вылитой из стали. Привычно принял волю короля и всем своим существом показал душевное единение с драконом и свою преданность.
На запястьях его рук, возложенных на маску, привычно сжались магические браслеты, тонко зазвенели незримые магические цепи, протянувшиеся от рук короля к рукам Валианта. В кисти потекла теплом тяжелая сила, которую надлежало обуздать и приручить, и сделать это надо было очень быстро. Уже трубили сбор, уже надлежало выйти к королю со своей подопечной. Валиант был рад, что поспел к началу важного испытания для невест – и не рад одновременно.
Он отгонял мучающие его мысли, пытался сосредоточиться на своем служении, на том, что сейчас, на отборе, правильно укажет Ивон как себя вести, что делать, и король останется им доволен, но...
...Что дальше?
Раздобытый документ жег его, мешался под одеждой, камнем тянул вниз. Этот документ ему предстояло показать королю.
Рассказать все, что удалось узнать в доме Ивон.
И, вероятно, самому, своими руками, по приказу короля, тут же наказать ее. Первому нанести удар. Иссечь стеком ее тонкие руки, покорно опущенные плечи. Уподобиться тем, кто истязал ее. Встать в один ряд с ее врагами. Вырвать еще один болезненный крик из ее губ.
Ивон была замешана в обмане, в подлоге, в попытке одурачить короля. Этого король никому и никогда не простит. Не прощал ранее; не позволял никому и неуважительной мысли в его адрес. У Ивон слишком мало шансов стать исключением.