«Да уж, — подумала Диана, отчасти ошарашенная этим внезапным нападением и видом соперниц, — вы в зеркало-то на себя давно смотрели?! Я в ваших бедах виновата?!»
Местные красавицы потрясли ее своим видом. И если мужчины были статными, красивыми, то женщины — даже поработавшие над собой, — были ужасны.
Все они скрывали волосы под шапочками, причудливо украшенными золотыми и серебряными завитками. И Диана подозревала, что там, под разноцветными головными уборами, туго обтягивающими голову, были давным-давно не волосы, а острые чешуи, как у панголинов.
Вырванные с лиц чешуи тоже дамам красоты не добавляли. Кожа на месте этих чешуй была сухая, белая, исполосованная мелкими белыми шрамами. Кое-где эти шрамы кровоточили. Целовать такое лицо, верно, было б неприятно…
И зубы.
Драконы говорили — самки подпиливают себе зубы, но те, верно, снова отрастали, потому что все, как одна, девицы уверенно скалили весьма опасные клыки, наступая на Диану.
— Изуродуем ее, — рычали самки злобными голосами. — По кусочку откусить достаточно будет… и князья снова на нас станут внимание обращать… подарки дарить… подарки…
При этом волшебном слове глаза женщин вспыхнули, они разом уставились на шею Дианы, и та с ужасом поняла, что рассматривают они рубиновое сердце на ее груди.
— Красиво, — прошипела одна, с особо разгоревшимися глазами. На ее пальцах, меж которыми отчетливо просматривались перепонки, были надеты очень красивые перстни, с очень крупными камнями, на шее — тяжелое ожерелье, которое, казалось, она сама нанизывала на суровую нить. Разноцветные камни, жемчуг и изумруды с рубинами. Как будто она оторвала их в драке, стащив с чужой шеи, а потом как попало нанизала свою добычу на обычную нить….
Эти мысли подстегнули Диану; она мигом сообразила, чем ей грозит встреча с этими плесневелыми рыбехами, и потому девушка с криком постаралась закрыть двери прямо перед носом у прочих самок. Но те были не из робкого десятка. Прижимая двери к косяку, всем телом наваливаясь на створки, Диана чувствовала себя так, словно участвует в зомби-апокалипсисе. Чудовища выли, скреблись в дверь, щелкали острыми зубами, а чья-то рука — скользкая, быстрая, -пролезла в щель между дверью и косяком и ухватила Диану за шею, стараясь разорвать три нити жемчуга и сорвать рубиновое сердце.
— Нет, не отдам! — заверещала Диана, отчего-то прижимая руками ожерелье, словно оно ей дороже жизни. Чудовища выли, рычали и лезли в двери. Черт подери этих драконов, как они могли ее одну оставить с этими чучелами?! Думали — самки найдут общий язык?! Как-то ведь эти страшилища уживаются между собой?! Видимо, доминирующая самка должна приструнить прочих? Искусать, там, или длиной хвоста поразить? Ну, хоть что-то?!