Такой вариант мне не нравился. Сидеть за партой — куда ни шло. Но в солдаты — нет уж, спасибо! Тем более что Российская Империя уже второй года воевала с Османской и Персидской Империями, а подохнуть или покалечиться на войне в шестнадцать лет в мои планы не входило. Попасть под отчисление нельзя было ни в коем случае.
После обеда был предмет «искусство владения чарами», и это оказалось не совсем то, что я ожидал. Мы просто зубрили язык стихии — тот, на котором произносились заклинания. Теперь я понял, что за упрощённая программа такая. Новеньких, по сути, ничему толком не учили. Впрочем, под конец преподаватель объявил, что через неделю состоится практическое занятие, и это обнадёжило.
После уроков была молитва, а потом ученики стали расходиться. Сергей Галатов жил с родителями и поэтому он уехал, а Михаил обитал в общежитии. Мы отправились туда вместе, разговаривая по пути.
— Тебя куда определили? — спросил он.
— А вон в тот крайний «номер», — ответил я, указав на конец коридора.
— Эх, повезло, здесь получше комнаты.
Хотелось спросить, если эти комнаты — «получше», то как же выглядят те, что похуже? Но я не стал. Спросил другое.
— Слушай, запамятовал я немного. А ты тоже неместный?
— Отчего же? Родители в Петербурге живут, возле потёмкинского дворца.
— А почему тебя отправили в общежитие?
— Батюшка пожелал, чтобы меня дисциплине учили. Он меня хотел в кадеты отдать, да матушка воспротивилась.
— А мне тут не нравится, — сказал я. — Хочу своим углом обзавестись. Только заработать надо как-то.
— А как заработаешь? От учёбы не продохнуть. Разве что сочинения младшим за деньги писать. Но много ли так заработаешь?
— То есть, совсем никаких возможностей?
— Только у батюшки просить, чтобы квартиру снял. Или у родни в долг брать, если дадут, конечно.
Идея показалась заманчивой, но есть ли у меня богатая родня? Двоюродному дяде я и так книгу должен — он отпадает сразу. А про остальных я почти ничего не знал. Алексей писал, что как-то раз с отцом гостил у другого своего дяди — маминого брата, но тот был полицмейстером, а с полицией я предпочитал не связываться без особой надобности.
Мы остановились на лестничной площадке возле окна, ведущего во двор. Двор со всех сторон был окружён грязными жёлтыми стенами, вдоль одной из них располагались кирпичные пристройки, напоминающие сараи, а в центре висел колокол. Только решёток на окнах не хватало для полноты картины.
— Невесёло тут, — заметил я. — Как в казарме.
— А у вас комнаты отдельные? — спросил Михаил.
— Формально — да, но все проходные. В моей восемь коек.