Лекция продолжилась. Чары делились на множество групп: атакующие, защитные, усиление, изменение, исцеление и прочее. Некоторые действия, как, например, метание чёрного шара, совершались одним заклинанием, для других — таких, как усиление или исцеление, было нужно нескольких разных заклинаний, которые заставят стихию работать нужным образом. Так чтобы усилит пулю, требовалось напитать её силой, обезвредить (стабилизировать) и «запрограммировать» активацию при сильном ударе. И каждый этап — отдельная фраза на древнем языке стихий.
Чтобы лечить самого себе или сращивать повреждённые ткани, необходимо было, прежде всего, овладеть техникой изменения или обращения. Это означало уметь трансформировать своё тело в стихийную оболочку. На том же принципе основывалась техника защиты и техника так называемых прыжков — мгновенных перемещений в пространстве.
В три часа ночи я, уставший и замученный этой нескончаемой лекцией, демонстративно отодвинул тетрадь, положил перо и заявил:
— Всё, хватит. Больше ничего писать не буду. Мне завтра в школу идти. Потом продолжим.
— Ладно, — согласился Хаос. — Этого тебе хватит на ближайший год. Достигнешь совершенства в данных заклинаниях, будем заниматься дальше.
— Скажи, зачем ты это делаешь? — спросил я.
— Я объяснял, — архонт поднялся.
— Погоди. Давай начистоту. Какой в этом смысл? В Петербурге три или четыре семьи, владеющие чарами тёмной стихии. Все, кто что-то умеет, учатся в соответствующих местах. Остальные — слабаки, которых вряд чему-то научишь. Ты сказал, я призван возродить школу тёмной стихии. Как, чёрт возьми, я должен это сделать? Кого я буду учить? Мне нужна конкретика.
Казалось, архонт сейчас исчезнет, так ничего и не ответив, но он не сдала этого.
— Вопросы, вопросы, вопросы… одни вопросы. Больше заняться нечем, кроме как задавать глупые вопросы? В этом городе много людей, которые имеют талант. Гораздо больше, чем три никчёмные семейки. Даже в этом доме есть потенциальные заклинатели. Когда придёт время, всё узнаешь. А пока занимайся, чем должно.
— А что это за хрень с бесами, которые завладевают душами людей?
Архонт вздохнул.
— Вот почему я не хотел связываться с человеком из другого мира. Ты долго меня будешь донимать?
— Я должен знать правду.
— Кто-нибудь тебе точно её расскажет. Кто-нибудь из тёмных невежественных людишек, которые вечно твердят о своих бесах. А мне надоело.
— Нет, давай начистоту…
Но теперь архонту точно надоело. Он махнул рукой и исчез, а я взял пресс-папье, промокнул последнюю страницу, а затем отправился в постель, проклиная понедельник, который уже через четыре часа поприветствует меня стуком в дверь человека-будильника.