— Итак, я требую объяснений, — отец достал из внутреннего кармана моё письмо и кинул на стол. — Что это значить? Что значит всё это? — он обвёл рукой квартиру.
— Это квартира, где я теперь живу, — спокойно ответил я.
— Не смей, — в глазах бати сверкнул огонь, и только теперь стало понятно, сколь сильно он разгневан. — Не смей дерзить мне. Вначале я подумал, что это какая-то глупая шутка… А ты вон что учудил, Алексей. Как ты посмел сделать это, даже не спросив моего дозволения? И откуда взял деньги на аренду?
— Я посчитал, что здесь мне будет проще заниматься, чем в общежитие, где даже уединиться…
— Ты решил? — холодный гнев сквозил в голосе бати. — Ты решил?! Не спросив родительского дозволения?
— Да, я решил, — меня начинало злить такое обращение, но выученная сдержанность не позволяла говорить на повышенных тонах.
Повисла пауза. Я сидел и ждал, что скажет в ответ отец, а тот даже слова произнести не мог от возмущения.
— Я был слишком мягок, — произнёс он наконец. — Надо было пороть тебя, как сидорову козу. Не зря сказано: кто любит сына, тот пусть чаще наказывает его. Воистину так! Вначале ты воруешь у меня книги, теперь сбежал из общежития. Вот до чего довели поблажки.
— Не сбежал, а переехал. И почему вы так волнуетесь по этому поводу? Деньги? Но это моя забота. А больше вам переживать не о чем.
— И Бог заповедал: почитай отца и мать; и: злословящий отца и мать смертью да умрёт, — с тихим гневом произнёс батя. — А я слышу только злословие и дерзость. Не узнаю тебя, Алексей. Мой ли ты сын? Что стало с тобой?
— Давайте поговорим спокойно и без эмоций. Умерьте свой гнев. Он нам не поможет.
— Не смей так разговаривать с родным отцом! — вскипел он. — И довольно препираться. Завтра же вернёшься в общежитие. Остальное я сам улажу.
— Нет, я останусь жить здесь.
— Значит, ты собираешься ослушаться моего приказа?
— Простите, папенька, — сказал я примирительным тоном, — но я должен объяснить свою позицию. Мне шестнадцать лет, в таком возрасте уже можно на службу поступать, а вы пытаетесь контролировать каждый мой шаг, даже не стараясь понять, что для меня будет лучше. И как нам быть? Меня такое не устраивает. Я могу сам о себе позаботиться. Деньги я нашёл и ещё найду, учёбу забрасывать не собираюсь. Разве не это главное? Так почему бы нам не придти к некому компромиссу? Лично я не вижу серьёзных причин, чтобы не договориться.
— Договориться? — отец выпучил на меня глаза. — Да ты за кого меня принимаешь? За торгаша? Моя воля в том, чтобы ты жил в гимназии. Мало того, что ослушался, так ещё и строишь тут из себя невесть кого?