— Алексей Александрович, а почему мы не получили письмо от вашего батюшки?
— Какое ещё письмо? — удивился я.
— Как же какое письмо? О смене вашего места жительства.
— Ах это… Так откуда ж мне знать? Может, почтальон потерял. Я напишу отцу, скажу, чтоб он ещё одно прислал.
Вот и настал момент истины. Мне предстояло уведомить батю о своём переезде. И что-то подсказывало, разговор получится не самым приятным. Однако жить по отцовской указке я не собирался, и чем раньше он это поймёт, тем легче будет нам обоим.
Вернувшись после уроков, я сразу же написал письмо домой, в котором сообщил, что проживаю теперь на отдельной квартире и что в гимназии просят заявление от родителей, подтверждающее переезд. Затем заклеил конверт и отнёс на почту.
Теперь оставалось ждать. Когда отец его получит? Завтра, послезавтра? Наверняка он захочет приехать и поговорить лично, и вот тогда посмотрим, удастся ли мне его убедить.
Андрей Прокофьевич всё же понял, что адрес я дал неправильный. Наверное, побывал там. Как объяснили мне Сергей и Михаил, в обязанность классных надзирателей помимо всего прочего входит надзор за личной жизнью гимназистов. И если тех, кто живёт у родителей, навещают редко, то за учениками, которые селятся на съёмных квартирах или у родственников, ведут более строгое наблюдение. Вот и я теперь попадал под это более строгое наблюдение.
В общем, эту крысу надзирателя я сразу невзлюбил. Но что с ним было делать? Крови может попортить знатно, а убьёшь — поставят нового. Значит, нам с ним тоже предстояло поговорить, когда тот в гости наведается. А визита его я ждал со дня на день, ведь свой настоящий адрес всё же пришлось сообщить.
В пятницу я, как обычно, сидел вечером дома и зубрил латынь. Завтра после уроков предстояло посетить клуб Шереметьева. Было любопытно, что они там обсуждают, ну и новые знакомства — вещь всегда полезная.
Вдруг в тишине раздался стук дверного молоточка. Вначале я подумал, что явился надзиратель, но когда приоткрыл дверь, увидел человека в плаще и цилиндре. Вот только в этот раз это был не архонт Хаос, а всего лишь мой батя в штатском костюме.
Я снял дверную цепочку и запустил отца в квартиру. Батя холодно поздоровался со мной. Он хранил видимое спокойствие, но судя по тону приветствия, сразу стало понятно, что он недоволен, а возможно, даже разгневан.
Быстро он среагировал. Прилетел, наверное, как только письмо получил. Ну так оно даже к лучшему. Поскорее закрыть эти мелкие вопросы — и дело с концом.
Мы расположились за обеденным столом в общей комнате, где я занимался делами и завтракал, а теперь ещё и принимал гостей. Бюро стояло в углу, закрытое крышкой. Под потолком ярким пламенем горела газовая лампа. Скатерти у меня не было — только коврики, чтобы не прожечь столешницу горячим чайником. Печь была растоплена до комфортной мне температуры, а не как тут обычно топили, что зуб на зуб не попадает. Я сидел в рубахе и брюках, а вот батя в его плотном сюртуке, под которым была надета жилетка под самое горло, спарился быстро. Он попытался ослабить воротник и протёр лоб платком.