— Я не знаю, — кое-как выдавила из себя она.
— Ты же муза, как ты можешь не знать? — настаивала я.
— Библиотека — не моя сфера деятельности, — скривилась подруга. — Ты знаешь, я работаю только с художниками.
— Ага, и последний художник, которому ты навеяла вдохновение изобразил нечто, напоминающее лужу на полу, — фыркнула Ниса, отчего из её рта вылетело несколько крошек.
Руся поморщилась, так как одна из крошек приземлилась аккурат на её запястье, небрежно смахнула её одним пальцем и решила вступиться за своего любимчика. На самом деле, фаворитов у неё было много — каждую неделю новый. Но самый последний, и надо отметить, самый бездарный, здесь я была с Нисой согласна, отчего-то задержался дольше остальных. Прошло уже полгода, а Руся так и не отправилась на поиски нового великого таланта.
— Картина называется «Невозделанное», — сердито заявила нам муза. — И чтобы вы понимали в искусстве? Вы Вермеера от Гогена не отличите!
— А вот этот твой недоделанный, он Вермеер или Гоген? — с милой улыбкой и круассаном в руке поинтересовалась Ниса.
— Ни тот, и ни другой, — прищурила глаза Руся.
— Мне кажется, что с Вермеером у него общего только понимание того, что мольберт надо ставить на пол, а не подвешивать к потолку. А с Гогеном — умение держать кисточку правой рукой, а не левой пяткой. Хотя, глядя на его экзерсисы, создается впечатление, будто именно пяткой он свои картины и рисует.
— Рисуют на заборе, — рыкнула Фируса. — А картины пишут. И Захар пишет в жанре постмодернистской эстетики. Он — гений, до которому вам — как до Луны пешком.
— А нам на Луну и не надо, ни пешком, ни на поезде, — хохотнула Ниса.
— Давайте оставим Захара в покое, — сдержанно предложила я, предчувствуя бурную дискуссию на тему величины гениальности нового друга Фирусы.
— Да, — тут же оживилась наша муза. — Давайте вернемся к обсуждению того, как Ниса оборотня угрохала.
— Итак, вы познакомились в библиотеке, — начала я. — Как ты в библиотеке-то оказалась? Не думала, что ты вообще знаешь, где они находятся.
Ниса хмуро глянула на меня исподлобья, отложила булочку с маком, которую она схватила едва только доев слоёный рогалик и с обидой протянула:
— Чтобы вы знали, я люблю читать.
— Ага, этикетки на пивных бутылках, — хмыкнул Руся. — А что-то более длинное, чем три предложения из четырех слов ты читать перестала еще в пятом классе.
Я быстренько пнула Русю по ноге под столом, но подруга не сообразила, что я хочу до неё донести.
— Что? — глянула она на меня, выдавая все мои попытки с головой. — Это ведь правда! И Ниса знает, что правда! Она не самая большая интеллектуалка во вселенной.