— Здравствуйте, мое имя Орэль. Я маг целитель из Инкарвиля. В своем мире работала лекарем при светлом дворе эльфов. У нас большинство магов земли и совсем немного лекарей.
Голос девушки был настолько миролюбив, что напряжение в комнате начало падать. Она была немножко пухленькой, а светлые волосы лежали в пучке. Голубые глаза смотрели на всех с умиротворением.
— Я тоже из Инкарвиля, — перебила девушку эльфийка, — Меня зовут Синель. Я принцесса светлого двора эльфов.
Она с гордостью посмотрела на Орэль, взглядом пытаясь ее принизить.
— Ох, эти эльфы с любовью к самим себе, — опять начала цепляться золотая, — Ты на самом деле считаешь, что лучше тебя на свете никого нет? Это просто так смешно. Букашки ушастые, а гордости…
— Попрошу без оскорблений! — предупредил Дэянар, — За отбором следят хранители, они будут одаривать вас или наказывать, в зависимости от ваших действий и от их взглядов ничего не укроется.
В зале воцарилась тишина.
— Даже если кто-то решит подставить одну из девушек в отравлении или же попросту избавиться от неё, может, закрыв в каморке или подкинув ей ночью змею в комнату? — меня распирало чувство несправедливости.
По мере того, как я говорила, лица у девушек вытягивались, только у Динары выражение не поменялось, а с чего бы?
— Говорите, будут наказаны. Так где?
Мое недовольство отозвалось звоном бокалов.
— Милора Вераль, тогда отбор ещё не был официально начат, — вступился за друга Линас.
— Ох, замечательно, тогда простите. Я же не знала, что так у вас, в обычные дни, убивать друг друга можно, а главное, вам за это ничего не будет. Я ничего не упустила?
Злость в груди все нарастала и я не могла от нее отделаться.
— Я все понимаю, правда, — прозвучал успокаивающий голос Дэянара, — Мы обязательно вернёмся к этому разговору позже и не в такой обстановке. Хорошо?
Я подняла на учредителя взгляд, но не смогла ничего ответить, а смысл. Все равно ничего уже не изменишь.
— Да уж! Ну и условия! — возмутился наш золотой пуп мира, — Мое имя Видира. Я золотая драконица Карадонора. Мой род правит уже более шести тысяч лет. И поэтому я не собираюсь мириться с таким халатным к себе отношением. Где мои слуги? Где достойные апартаменты и отдельная столовая, чтобы не сидеть за одним столом с этими убогими? Да, я помню, что вы сказали, все равны и всё такое. Это бред волосатой гусеницы. Как я, золотая драконица, могу стоять на одной ступени с человечками?
Все дружно скривились. Как же может за одну минуту измениться отношение к человеку, ой, извините, к дракону. Вроде прекрасное лицо, но как рот открывает — сплошная желчь.