— Чего? — не понял его Лёнька. — Это ты щас про что? Туда другой автобус…
— Ага, с запчастями. Чтобы на станции не заподозрили подвоха, он шельмец, вызвонил своего товарища, Ваньку Рыжего. Наобещал ему знойную соседку своей зазнобы и тот со свистом уже мчится туда, а в салоне вместо запчастей только один ящик водки. Так, что раньше понедельника, их, никого не жди, — перебил мужик.
— Но ведь, сегодня, суббота? — пролепетал Лёнька.
— Ага.
— Да они тут совсем что ли долбанулись? А люди как же? Им, что ли на людей наплевать? Мне ехать надо!
— Так у них зарплата маленькая, — оправдал аморальное поведение водителей мужик.
— Блин. Вообще никакой справедливости нет! — с горечью выдохнул Лёнька и принялся стягивать с себя ненавистный рюкзак. Пить хотелось невыносимо. Мужик хитро поглядел на него и спросил:
— Морозов Иван Иваныч, не твой ли дедуля?
— Мой, — буркнул Лёнька пытаясь нашарить в рюкзаке бутылку. — В Благовещенск хотел приехать на пару недель. Отдохнуть летом, после учёбы. Приехал, блин, в провинцию. Кругом засада.
Лёнька почему-то подумал, что раз этот мужик спрашивает его о деде, значит он тоже из Благовещенска. Да и рожа у него, больно знакомая. Где-то он его уже видел. Наверное, сосед по улице, а может даже и дальняя родня.
Бутылка оказалась пуста.
— Чёрт! Вот никакой справедливости! Теперь, мне в этом Мухосранске, ещё и магазин надо искать, — пожаловался он.
— Зря ты на этот городок гонишь. Хороший город, душевный. Церкви старообрядческие, парк отдыха, армянские дороги и вороватый мэр. Всё как у людей. А насчёт справедливости, так есть она. Существует. Только её никто не любит. Вот, хочешь продемонстрирую? — ухмыльнулся мужик.
— Ну?
— Подержи моё пиво, — велел незнакомец и сбросил с себя тяжеленный рюкзак в котором, что-то явственно звякнуло, после чего достал из кармана сотовый телефон. Набрал номер.
— Аллё. Клавдия Патрикеевна? Здрасьте! А вы в курсе, что ваш мужик опять у этой курвы, у Маньки Капустиной? Как на работе? А, ну да, в рабочее время. А ещё, к ним, в Федориху, Ванька Рыжий с ящиком водки приехал. Групповуха будет у них. Откуда знаю? Так я напротив Маньки живу. Мне всё видно. Каждый раз, как ваш муж у неё, они так по ночам орут, у меня все стёкла уже в доме полопались. Уймите вашего мужа, прошу. А то мы уже всей деревней завидуем! Аллё? Аллё…Тьфу ты, бросила трубку!
Он посмотрел на обалдевшего от такой сцены Лёньку и задумчиво прознёс.
— Ах да. Это же не вся справедливость. Щас, ещё пару звоночков.
После этого странный дядька позвонил кудрявой кассирше с которой разговаривал Лёнька и наябедничал на Ваньку Рыжего оказавшегося её мужем. Он не только сдал водителя с потрохами, но ещё по секрету разболтал о двух незарегистрированных детях от её мужа проживавших с другими мамами. Через минуту, из центральных дверей вылетела разъяренная фурия и оседлав одного из таксистов куда-то поехала. Далее он позвонил временно находящемуся в запое Микишину и слёзно поведал о том, как его лучшие друзья и братаны решили его Микишина предать и его бензин, который он берёг на праздники уже продан. Ванька Рыжий, друган, сменял его на ящик водки и уехал в Федориху на блядки. «Отдыхай дальше, друг»!