Да уж. В этом весь Далливион. Военная дисциплина и иерархия для него превыше всего. Он не потерпит в своем присутствии нарушение протоколов и законов, будь перед ним даже будущая императрица. А от того не гнушается сделать ей замечание, чтобы она склонилась передо мной, как это делает он. Пусть даже Бартэн годиться мне в пра-пра-пра дедушки. Он кланяется передо мной, двадцатитрехлетним юнцом, лишь в силу моего происхождения и считает это правильным.
И, о-чудо, Анна Аврора кланяется мне. Правда приседает в реверансе, не прерывая со мной зрительного контакта, что вовсе запрещено, и в целом ведет себя так, словно делает мне какое-то одолжение: по напускному, нарочно наигранно, но все же кланяется. Это определенно прогресс. Все же авторитет этого старика неоспорим. Надо почаще его просить навещать герцогиню и давать ей уроки этикета. Того глядишь и глаза опускать научится, и говорить, когда дозволено, да и вообще познает азы уважения.
И это нас они называют варварами. Какой ужас.
— Скажите ему, что это полный беспредел. Это дикость, варварство. Как до такого вообще можно было додуматься?! — кричит уже не моя герцогиня.
Что я там говорил о том, что подавать голос без моего разрешения нельзя? Ах, да. И кричать тоже. Тем более кричать.
— Она не знает, что Вы…? — спрашивает меня Бартэн Далливион, пока остальные смиренно изучают глазами пол.
— Да. — перебиваю его, понимая, о чем идет речь. — Не нужно ей знать, что я владею эльратским не хуже нее. Это всем понятно? — холодно спрашиваю присутствующих.
— Так точно, Эрл Витторио! — хором отвечают мне все и Анна Аврора аж вздрагивает от гула голосов почти пятидесяти нордорийских воинов.
Я, конечно, пользуясь ее минутным шоком, пытаюсь выяснить, что случилось.
— В чем дело, старейшина Далливион?
— Ваше Высочество, — обращается он ко мне, — Ее Светлость злиться, что Вы наказали ее служанок. Она возмущена, что их, как того полагают наши законы, избили кнутом по спине. Так же ее беспокоит состояние стражников. Она считает, что Вы отрубили им головы за инцидент с камином и не верит, что они живы.
Я аж в осадок выпал от такого заявления.
— И еще, достопочтенны господин, — подала голос Анна Аврора, обращаясь к старейшине, — Скажите Вашему Эрлу, что это низко наказывать людей за чужие поступки. Во всем цивилизованном мире действует правовой принцип личной ответственности виновного, а посему, если он так недоволен мной, то пусть в следующий раз накажет меня, а не невинных людей.
«Я тебя уже наказал, Анна Аврора, когда отдал тебя Джорджу», — подумал я в тот момент.