– Здесь бумага и ручка. Подписывай.
– Не хочет подписывать, дурак, – резюмировал лейтенант, глядя, как Ден кряхтит и морщится, но не берет ручку в руки. – А в тюрьму хочешь?
Здоровяк отпустил руку, но тут же ударил по голове.
– Раз хочет, то туда и отправится. Да?
Денис еще не успел восстановить руку, как начали сыпаться удары по голове, груди, спине. Били аккуратно, точечно, но при этом болезненно. А еще стало вдруг мерзко на душе оттого, что впервые в жизни он не мог ударить в ответ. Теоретически, конечно, мог бы, но тогда точно пришлось бы попрощаться со свободой – попробуй докажи кому-нибудь, что была самооборона.
«Если вас начали пытать, чтобы выбить нужные показания, вспомните, как нелегко было партизанам в Великую Отечественную войну на допросах. Там пытки были гораздо страшнее, а риск умереть – гораздо больше», – говорилось в одной самиздатовской книжке (официально запрещенной, но тем не менее активно читаемой оппозиционной молодежью) по руководству ведения подпольной деятельности.
Сколько экзекуция продолжалась по времени, Денис не мог сказать. В какой-то момент он впал в прострацию и решил просто абстрагироваться от происходящего. Будь что будет. Но из принципа, из ненависти, из злого упрямства он будет молчать до конца.
Дениса перевели в другой кабинет, к следователю. Там его не били, но дали пообщаться с адвокатом – милой худенькой девушкой, симпатичной внешне, но с глуповатым и растерянным выражением лица. Адвоката предоставили на законных основаниях, так как своего личного защитника у Дениса не было, а найти кого-то было нереально из-за отсутствия связи с внешним миром.
Девушка что-то начала говорить про предоставляемую защиту, про обязанности задержанного, про то, что ему делать можно, а что «совсем-совсем нельзя». Денис мало ее слушал, но ему нравилось видеть хоть кого-то «живого» в этом отделении, кто еще не сгнил изнутри вконец и в ком осталось хоть что-то человеческое. Ему казалось, что девушка еще не успела испортиться. «Хотя при работе в такой системе на это не потребуется много времени даже святому», – с горечью подумал он.
– Вы очень красивая, – сказал он вдруг и сам же смутился от сказанного вслух – так неожиданно это вышло.
Девушка резко замолчала, хлопая ресницами. Потом сдержанно довольно засмеялась, косясь на следователя за соседним столом, залилась румянцем и скромно сказала:
– Спасибо. Вы все запомнили?
– Да, все в порядке, – соврал Денис.
Из сказанного он не запомнил ровным счетом ничего, но не огорчать же девушку. Может быть, он у нее вообще первый, кого она собралась защищать.