Катя почесала затылок и порадовалась, что скоро прибудет Коля и можно будет все это обсудить с ним. Она прошла мимо дома Султана и Анжелы. Света в окнах не было. Спят, наверное. Следующей была ее собственная дача. Окна библиотеки были ярко освещены.
"Я же должна рассказать все Борису Андреевичу, – вспомнила она и взглянула на часы. – Ой, нет, не успеваю. Коля будет здесь с минуты на минуту. Ладно. Сначала расскажу все Коле, а потом теткиному мужу.”
Она прибавила шагу и быстро добежала до дачи Геннадия, чтобы отдать ему бабкину плату за труды. Отперев калитку и резво взлетев на крыльцо, Катя энергично постучала в дверь дома захромавшего электрика.
– Эй, откройте!
И, поскольку никто не отозвался, постучала и покричала еще раз, погромче:
– Геннадий, это я, Катя, принесла вам яйца от Валентины Михайловны!
Но в ответ снова не донеслось ни звука.
“Спит, что ли?" – прикинула девушка и пнула дверь ногой, чтобы звук был погромче, но снова безрезультатно.
Катя поразмыслила еще пару секунд и потянула ручку на себя. Дверь оказалась не заперта, и девушка осторожно проскользнула внутрь.
– Геннадий, вы дома? – снова крикнула она в глубину комнат.
"Либо спит мертвецким сном наверху, либо наш хромой куда-то ушел… – быстро вычислила девушка, заглянув во все комнаты первого этажа и убедившись, что они пусты. – Ну и на здоровье. Оставлю яйца на кухне."
Катя вернулась в просторную и стерильную кухню белобрысого сантехника и аккуратно пристроила ведерко с яйцами на столе. Прикидывая в уме, стоит ли позвать Геннадия еще раз, она осмотрелась по сторонам. Портрет матери сантехника со стены взирал на нее строгим взглядом, явно осуждая непрошеный визит. "Четыре глаза видят больше чем два" напомнили вышитые готические буквы в рамке рядом, и девушка не удержалась. Она воровато оглянулась, быстро шагнула к комоду и открыла потертый кожаный футляр. Там действительно лежали очки.
"Та-а-а-к… Что там четыре глаза видят лучше чем два?" – пронеслось в голове.
Катя еще раз обернулась и, убедившись, что рядом по-прежнему никого нет, решительно достала очки и нацепила их на нос.
Стекла у очков были очень толстыми, и комната немедленно расплылась перед глазами.
“Может, кому и лучше, – нахмурилась девушка. – А я вообще ничего не вижу."
Она протянула руку в направлении портрета, который теперь выглядел большим мутным пятном и дотронулась до рамы.
– Ой! – палец больно ткнулся во что-то острое.
Катя поспешно сняла очки и удивленно уставилась на капельку крови, набухшую на конце указательного пальца. Придвинувшись вплотную к портрету, девушка разглядела, что напоролась на крошечный, едва заметный гвоздик, торчащий из рамы.