– Кто тебе сказал, что я отказалась? – неожиданно рявкнула Валентина Михайловна, уперев обе руки в стол.
– Кен…нстантин Сергеевич, – вздрогнула от неожиданности Катя.
– Твой Константин Сергеевич – такой же болван, как мой племянник, – фыркнула старушка и звучно шлепнула ладонью по скатерти.
Багира приоткрыла один глаз, но, убедившись, что этот хлопок – совсем не приглашение за добавкой, снова заснула.
– Я, ить, чё ему сказала? – возмущенно всплеснула руками бабуся.
– Чё? – эхом повторила девушка.
– Чтобы он убирался к чертовой матери вместе с собакой!
– Да? – Катя озадаченно смотрела на бабу Валю, не зная, как еще можно истолковать такое пожелание.
– Дак, ить, я ж в сердцах сказала! – старушка снова припечатала руку к столу и покачала головой, удивленная непонятливостью Кентавра.
Она грозно нахмурилась.
– Такой разор в курятнике учинить – это каково, а?
Катя согласно закивала головой и хотела было начать оправдывать и пса, и начальника охраны, но Валентина Михайловна уже продолжала свою возмущенную речь:
– Потом, понятно дело, отошла я, а их уже и след простыл.
– Ой, а Константин Сергеевич хотел отдать щенка обратно вашему племяннику, но тот уже уехал, и тогда он поручил за неё присмотреть охранникам, а они в собаках ничего не понимают, – весело затараторила Катя.
Она очень обрадовалась, что старушка переменила свое мнение.
– О-о-о-о! – бабка закатила глаза к потолку. – Моему племяннику не то что собаку, даже разведение блох доверить нельзя.
– Ну… Может, все не так плохо? Вы ведь его совсем не знаете… – примирительно произнесла девушка. – Мне показалось, что они ладили с Багирой.
– Его я не знаю, зато знаю свою сестру, – оборвала её Валентина Михайловна. – И если он действительно мой племянник, то ничего путного из него получиться не могло.
– А вы что, не уверены, что он ваш родственник? – заинтересовалась Катя.
Она вспомнила, что и Кентавр отнесся к новоявленному племяннику с подозрением.
– Посмотрим… – пожала плечами старушка после некоторого раздумья.
Неожиданно голос Валентины Михайловны потеплел.
– Он мне карточку привез. Вот, гляди…
Она достала с буфета книгу и раскрыла. Внутри лежала старая желто-серая фотография, на которой были изображены мужчина и женщина лет тридцати и три кудрявые девочки.
– Это Раиса покойная, – палец бабки ткнула в девочку постарше, потом пополз дальше. – Это я. Мне тут восемь. А это – Анька, ей почти четыре.
Валентина Михайловна тяжело вздохнула, глаза ее увлажнились.
– А это – ваши родители? – понятливо подхватила Катя.
– Кто же еще, – согласилась старушка и снова вздохнула. – Аньке когда шестнадцать стукнуло, так она, дуреха, из дому сбежала с женихом. Всегда непутевая была… Потом…