Под Ельней впервые за два первых месяца войны враг понес чувствительные потери. Немцы вынуждены были отвести отсюда ослабленные две танковые, одну моторизованную дивизию и одну мотобригаду.
Бои за Ельню навсегда останутся в моей памяти. В дни двадцатипятилетия Победы, в 1970 году, ельнинцы удостоили меня, как командира сводного отряда, в числе других войск освободившего Ельню от фашистской нечисти, звания почетного гражданина этого древнего русского города.
К 8 сентября опасный ельнинский выступ был ликвидирован. Мы снова вернулись в свою родную 127-ю…
Верхом едем с Н. И. Пивоваровым вслед за головным батальоном нашего 395-го полка. Впереди на горизонте замаячили силуэты двух всадников. Один из них энергично машет фуражкой. Узнаем начальника политотдела дивизии батальонного комиссара Е. И. Сорокина.
Подъехав, он потребовал:
— Остановите движение колонны. Получен приказ наркома обороны — надо огласить всему личному составу. И вас поздравляю: нынче вы — гвардейцы!
Недоуменно мы смотрели на радостное выражение лица Сорокина.
— Да, да, братцы, это я буквально говорю — «гвардейцы». Родилась советская гвардия! Вот приказ. Кто из вас его будет оглашать?
— Ну, это все-таки лучше сделает комиссар полка. Давай, Николай Игнатьевич, действуй! — сказал я Пивоварову. — А я сейчас остановлю движение. Сто-ой!..
Через несколько минут полк уже был выстроен прямоугольником под прикрытием небольшой рощицы.
— Смирно! Слушай приказ народного комиссара обороны!
Пивоваров выступил вперед и четким голосом начал:
— «Приказ народного комиссара обороны СССР № 308, 18 сентября 1941 года, город Москва. О переименовании 100-й, 127-й, 153-й и 161-й стрелковых дивизий соответственно в 1-ю, 2-ю, 3-ю, 4-ю гвардейские дивизии.
В многочисленных боях за нашу Советскую Родину против гитлеровско-фашистской Германии 100-я, 127-я, 153-я, 161-я стрелковые дивизии показали образцы мужества, отваги и организованности. В трудных условиях борьбы эти дивизии неоднократно наносили жестокие поражения немецко-фашистским войскам, обращали их в бегство, наводили на них ужас…»
Пивоваров кончил. В молчании застыл строй. Прерывающимся от волнения голосом Пивоваров спросил:
— Дорогие друзья! Содержание приказа наркома понятно?
— Товарищ комиссар! — послышался голос сержанта Ступанева. — Можно попросить: прочитайте еще раз.
Когда Пивоваров повторил текст, раздался общий, как по команде, хотя никто ее не подавал, крик «ур-ра!».
Ликование было безмерным. Гордое слово «гвардия» вдохновляло на подвиг, вселяло уверенность в безусловность грядущей победы над врагом, в силу Красной Армии, в незыблемость советского строя. Свидетельство тому — поток заявлений в партию и комсомол. Пожалуй, никогда еще наше партбюро не разбирало такого количества заявлений.