— Родопсины поглощают фотоны и меняют свою форму, что вызывает электрические сигналы, которые мозг расценивает как зрительные ощущения, — проговорил Тимур таким будничным тоном, словно его спросили о погоде за окном. — Глаза около двадцати пяти раз в секунду делают фотоснимки, а промежутки, которые есть между каждым из кадров, мозг специально игнорирует, из-за чего и создается ощущение непрерывности происходящего. Нам кажется, что мы смотрим видео, но на самом деле это что-то вроде слайд-шоу. Благодаря этому мы не обращаем внимания на смену кадров в кино. А еще…
— Ну как сегодня шаурма, Тимур-джан, соус не пересоленный? — крикнул Артур из-за столика, где шла игра в нарды.
— Десять из десяти, Артурчик! — ответил Тимур. — Пора тебе вешать на заведение три звезды Мишлен, брат!
— Подтверждаю! — крикнула Вероника. — Очень вкусно!
В ответ Артур радостно что-то воскликнул на своем и вернулся к нардам.
— Откуда ты столько знаешь про зрение? — шепнула Вероника.
— Читал в детстве. У меня была энциклопедия.
«Похоже, я нашла свое призвание, — подумала она. — Постоянно чувствовать себя дурой — вот мое призвание».
— Ешь хычин, — сказал Тимур. — Он остывает.
— Не могу. Шаурма далась мне нелегко. Мне нужен перерыв.
— Умеешь играть в нарды?
— Нет, а ты?
— Умею, но плохо. Я хотел предложить тебе присоединиться к игре, — он указал взглядом на дальний столик, где сидели мужчины, — но раз мы оба играем не очень, то в другой раз.
Он говорил абсолютно серьезно, и Вероника не понимала, шутит ли он полностью или только наполовину. Она решила сменить тему:
— Как поживает Диего?
Девушка скучала по доброму и ласковому псу, но непростые отношения с его хозяином не позволяли изменить эту ситуацию.
— Подрос, — сказал Тимур.
Их взгляды встретились, и ощущение грусти, понятное обоим, в виде вспышки возникло между ними и угасло в тот же миг.
— Береги его. Он хороший.
— Знаю.
У Вероники дома до сих пор лежали игрушки и лакомства для щенков, которые она купила для Диего еще в прошлом году. Но она не предпринимала попыток передать подарки и не собиралась делать это сейчас, хотя ей очень хотелось. Она все еще была тверда в своем решении насчет Тимура. Но предательские мысли все равно лезли в голову. Он вел себя идеально. Не предлагал ей зайти в гости, не давил на жалость, не говорил, что пес по ней скучает или что-то в этом роде. Не дотрагивался до нее, соблюдал дистанцию, не заигрывал с ней, не пытался вызвать ее смущение фразами с двойным смыслом, как делал раньше.
Тимур вел себя так, как обещал. По-дружески нейтрально. Это было странно и одновременно прекрасно. Такому Тимуру очень хотелось верить. Но она все равно не верила.