.
Вечером в день экстрадиции небольшая группа из «Лиги прав человека» приходит протестовать перед тюрьмой Санте. В эту группу входит несколько адвокатов – Жан-Жак де Фелис и Мишель Тюбиана, а также Фуко.
На собраниях CINEL на улице Вожирар многие участники в ходе мобилизации в защиту Круассана захотели подражать террористам из итальянских «Красных бригад» или банды Баадера, что уже тогда насторожило юриста Жерара Сулье. Он рассказал Гваттари об угрызениях совести, которое у него вызывает подобный перекос: он категорически отказывается следовать этим курсом и признается, что готов выйти из CINEL. «Феликс мне сказал: „Нет, наоборот, очень важно, чтобы ты остался“. Я только тогда понял, что он хотел сделать. Понял, что он занимался коллективной психотерапией и что если у нас обошлось без таких крайностей, как в Италии и Германии, это его заслуга. И это был момент катарсиса»[1228].
Эрик Алье подтверждает, что Гваттари занял очень твердую позицию по вопросу о дрейфе в сторону терроризма, хотя Бернар-Анри Леви и обвинял его в том, что тот питал слабость к террористам:
В свинцовые годы в Италии, например, нужно было, как это делал я, выезжать на место событий, в университеты Рима или Болоньи, говорить с потенциальными сторонниками «Красных бригад», чтобы разубедить их переходить к крайним мерам. Но напрямую дискутировать с членами «Бригад», с убийцами, как это делал какой-нибудь Гваттари, – ну уж нет[1229].
Действительно, Гваттари в 1977–1978 годах публично не осудил действия «Красных бригад» в Италии или RAF в Германии. Это молчание, по-видимому, объясняется подпольной работой, которую он вел, стремясь не столько осуждать, сколько разубеждать тех, кто испытал искушение обратиться к терроризму, объясняя им, до какой степени их выбор опасен для других и разрушителен для них самих. Гваттари, таким образом, выполнял важную роль, когда в своей квартире на улице Конде принимал в эти годы радикалов всех мастей: «Как потрясающе Феликс принимал этих людей! Он говорил мне: „Мне противно, что за нами шпионят!“ Он принимал людей, которых загнали в угол как крыс и которые были готовы взяться за оружие. И он добавлял: „Социальное страхование должно было бы возмещать мне расходы“»[1230]. Еще один товарищ Гваттари по CINEL Жан Шенген подтверждает:
Если во Франции обошлось без вооруженных авантюр в духе «Красных бригад» или RAF, это во многом были плоды терапевтических контактов с маргиналами и автономистами, испытывавшими искус прямого насилия. Кроме того, Феликс сам говорил, что нарочно водился с такими людьми, потому что вместо того, чтобы изготавливать коктейли Молотова, они ложились к нему на кушетку